Клуб холостяков

Когда Чарли приехал, Грей хлопотал на кухне, и Сильвия сама открыла гостю дверь. На ней была прелестная черная юбка в крестьянском стиле, с вышивкой, и тонкая белая блузка. По случаю ужина с гостем она по-особому накрыла стол, зажгла свечи, а в середину стола поставила низкую вазу с тюльпанами. Сильвия постаралась ради Чарли, зная, как много он значит для Грея, да и у нее остались о нем самые приятные воспоминания. Она не хотела навредить их дружбе и надеялась, что и Чарли не станет вторгаться в их отношения с Греем. В сердце Грея хватит места для них обоих, и Сильвия хотела убедить в этом Чарли, распахнув ему двери в их жизнь. Ее взгляд, когда он появился на пороге, был исполнен тепла и дружелюбия. Она не забыла, с каким недоверием Чарли поначалу воспринял откровения Грея, и догадывалась, что дело тут не только в ней. В Портофино они прекрасно ладили, а теперь Чарли просто забеспокоился, что их роман может отразиться на нем. Он повел себя, как ребенок с новой няней или с новым маминым кавалером. Что это будет означать для него? Чарли с Греем – как братья, и перевесь чуть-чуть одна чаша весов – неизвестно еще, что будет дальше с их дружбой. Сильвия решила во что бы то ни стало доказать обоим, что ее появление никак не отразится на их отношениях. А когда они сели за стол и Грей стал открывать вино, Сильвия почувствовала себя девочкой Венди из детской книги о Питере Пэне, которая сидит за столом с Потерявшимися Мальчиками.

Чарли сразу оценил вкус Сильвии, он отметил, как элегантно обставлена квартира, сколько в ней занятных вещиц и как прекрасно все они сочетаются. Чарли отдал должное и ее манерам: Сильвия была сама деликатность, она весь вечер старалась держаться в тени. Когда была начата вторая бутылка вина, Чарли заговорил о Кэрол и рассказал о своей поездке в гарлемский детский центр.

– Это удивительная женщина! – повторял он с искренним восхищением.

Чарли рассказал о маленькой Габи и ее поводыре, о других ребятах и их наставниках, обо всем, что узнал от Кэрол. Рассказывая Грею и Сильвии о своих недавних впечатлениях, Чарли снова погрузился в мир, еще недавно неведомый ему. И это Кэрол открыла ему этот мир. Ему нравилось, что Кэрол не пыталась преувеличить свои заслуги, не рисовала перед ним радужные перспективы, не устраивала никакой показухи. Кэрол же просто рассказала, чем они занимаются и на что ей нужны деньги фонда. Она не заискивала перед ним и не извинялась, что запросила у фонда столько денег, и прямо дала понять, что не откажется и от новой помощи. Этот центр был делом ее жизни, она мечтала о его расширении. Пока же вынуждена была довольствоваться небольшим приютом, но надеялась со временем открыть в сердце Гарлема большое учреждение социальной защиты. В этом было ее призвание. Кэрол на многое открыла глаза Чарли. Теперь он знал, что жестокость к детям не является злом, присущим исключительно бедным районам, она существует и в роскошных особняках на Парк-авеню. Более того, в семьях среднего класса ее обычно труднее распознать. Жестокое обращение с детьми можно встретить в любом городе, любом штате, любой стране и на любом социально-экономическом уровне. На том уровне, где работает она, это зло проявляется определеннее. И, пожалуй, для многих ребят Гарлема Кэрол – единственная надежда на спасение. И Кэрол это знала, на остальное у нее просто не было времени. Респектабельный, богатый Чарли был чужаком в ее мире, полном насилия и отчаяния. Рассказывая о Кэрол, о Габи, о приюте, Чарли порой надолго умолкал. Сильвия и Грей терпеливо ждали, когда он продолжит свой рассказ. Оба они понимали, что в жизнь Чарли ворвалась эта женщина, ворвалась неизвестная ему раньше жизнь. Теперь и для Чарли наступило время открытий.

– И когда ты поведешь ее в ресторан? – пошутил Грей, обнимая Сильвию за плечи.

– Никогда, устраивает? – вздохнул Чарли. – Ей чуждо все, к чему я привык. Когда я в первый раз приехал, она буквально уничтожала меня взглядом – я, видите ли, был слишком хорошо одет, а ей это не нравится.

– Ого, какая бескомпромиссная особа! Ты же ей миллион баксов отвалил! Чего она ждала? Что ты явишься в шортах и кроссовках? – Грею стало обидно за друга.

– Наверное, – сказал Чарли, готовый, впрочем, простить Кэрол ее строгость. – Ей ненавистен мой образ жизни и все, чем я занимаюсь. Она, Грей, практически святая. – Чарли говорил убежденно, и приятель смерил его недоверчивым взглядом.

– Ты сказал, она училась в Принстоне. Значит, она сама не из бедной семьи. Небось семейные грехи замаливает.