Клуб кладоискателей

— Да что за дерьмо? — возмутился он, выглядывая в кухню. — Марина! Марин, ты где?

Обернувшись на нас, он застал на моем лице ликующую улыбочку.

— Что, Дима? Страшно тебе?

— Ты кого сюда привела, стерва?

— Узнаешь.

Каретников со злостью швырнул телефон в стену прямо над моей головой, на макушку мне посыпались его запчасти. То, что этот сверхчеловек так запросто разломал свой сотовый, вселило в меня дуновение паники. Расширенными глазами мы с плачущей Юлькой наблюдали, как он достал из-за ремня брюк пистолет и, заклеив нам губы скотчем, найденным внутри тумбочки под телевизором, осторожными бесшумными шагами вышел в кухню. Сперва мы его видели, затем он скрылся с глаз — дверь была открыта только наполовину, закрывая от нашего взора вход в дом. Дальше мы услышали, как он распахнул дверь, которая жалостливо скрипнула, и вышел на улицу.

Пару минут мы сидели тихо, как мышки, размышляя об этой скверной ситуации. Каретников ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего. Ему нужны письма Горького и Короленко, стоящие, по оценке бабы Дуси — Черкеса, громадное состояние. Значит, он имеет связи, имеет ходы, по которым можно будет толкнуть письма, обменяв на валюту. И в тот момент, когда он, притворившись овечкой, краснел перед Евдокией Карловной, объясняющей ему на пальцах допущенную ошибку, Каретников, безусловно, и сам все это знал. Наверняка и с нужными людьми Дима уже договорился, и стоимость уже обсудил. Так что наши шансы остаться невредимыми при этой перспективе — ничтожны. Если только не явится помощь извне.

Стоило об этом подумать, как «помощь извне» просочилась в кухню, оттуда — в комнату и, показав нам знак «тихо», стала развязывать путы. Юлька от счастья потеряла сознание, а я от того же чувства захотела петь. Женька! Как это он сделал? Куда он дел Марину Сергеевну? Где сейчас Каретников? Столько было вопросов, но «тихо» — значит, тихо. Придется обождать.

Образцову не стали приводить в чувство, мне он дал в руки нож, аккуратно отлепив скотч от губ. Хотелось вскрикнуть — до того процедура была неприятной, но я ограничилась сморщенной физиономией и хмурящимися бровями.

Я показала руками, что у врага пистолет. Логинов кивнул, мол, знаю.

— Залезай под софу, — шепнул он мне тихо в самое ухо, но я отрицательно покачала головой. Женька раскрыл рот, чтобы заявить свое: «В какое общество я попал?!», но потом додумался показать это жестами. Засим мы прислонились к стене возле двери и стали ждать. Мне снова захотелось задать все свои двадцать пять вопросов, но я сдержалась и продолжила вслушиваться в тишину.

Наконец я ощутила, как сильно вдруг напрягся Женя. Однако, как ни напрягала слух, ничего не смогла расслышать — ни шагов, ни дыхания, ни иных звуков. Но всего через пару секунд в проеме появился «ТТ», а следом за ним — Каретников.

Я еще ничего не успела сообразить, как Логинов моментальным ударом ноги вышиб у преступника оружие, а ребром ладони хотел заехать по шее, но тот увернулся. У меня промелькнула мысль завладеть пистолетом, как тогда, возле пещеры, но невозможно было и думать о том, чтобы пробраться в центрифугу рукопашного боя: затопчут, не заметив. Тогда я просто забилась за тумбу с телевизором.

Мужчины перешли от кулаков и ударов ногами к более мирным методам: пытались друг друга задушить голыми руками. Пистолет по-прежнему валялся возле их ног. У меня в руках был нож, но подойти и попытаться всадить его в тело — слишком рискованно: они не собирались замирать в определенном положении, так что я могла всадить лезвие с равной вероятностью и во врага, и в друга. Наконец Женька расцепил Димины пальцы на своей шее, отпустив для этого его шею, и, взяв Каретникова за ворот футболки, со всей богатырской силой вышвырнул в закрытое окно. Стекло задребезжало, разлетаясь на крупные и мелкие осколки, два из них воткнулись мне в руку, так как я сидела неподалеку. Совершенно не ощущая боли, я выдернула их из кожи и отбросила в сторону. Из ран потекла ярко-красная кровь.

— Ты в порядке? — подлетел ко мне Евгений. — Ты ранена? Тебе больно?

— Все в порядке, все просто супер, все отлично, я просто умер.

— Это что, твой Лермонтов?!

— Нет, не кричи. — Он помог мне подняться. — Это просто стишок. Нужно вызвать полицию.

— Я уже вызвал. В ту минуту, когда в дом вошел ваш Димка. Однако они вот до сих пор едут! Пришлось самому встревать, иначе он порвал бы вас на части. Интересно, он жив там? Не хотелось бы, чтобы меня посадили из-за него.

— Такие, как Каретников, не умирают.

— Катя, выведи свою донельзя чувствительную подружку из обморока, а я пойду посмотрю.

Он направился к двери, но я перехватила его руку.

— Нет! Не ходи один! Я пойду с тобой!

— С ума ты спятила, что ли? Это опасно, сиди здесь.

— Нет! Возьми пистолет!

— Надо больно. Из него в людей стреляли. Не хочется как-то свои отпечатки оставлять на таком кровожадном приборе.

— Ой, да ты знаешь, сколько тут уже отпечатков? Бери тогда через тряпку, если хочешь.

— Нет, не хочу, — заупрямился он.