Клуб кладоискателей

— А вот и он, — выдала Юля с частичкой грусти в голосе. Ей не хотелось расставаться с блондином, в которого, как я заметила, она окончательно втюрилась в ту секунду, когда отметила, насколько же он хозяйственный.

Ребята решили проводить нас прямо до дома, потому мы все вместе прошли за калитку, спотыкаясь о какие-то непонятные предметы на земле, дотопали до двери в дом и открыли ее, продолжая переговариваться и иногда хохоча над чем-нибудь забавным.

Не успели мы пересечь порог, как в коридоре вспыхнул свет. Уже знакомая нам парочка — женщина в бигуди и бородатый мужичок с ружьем наготове — принялась громко возмущаться:

— Нет, вы поглядите на них! Мало того, что посмели вернуться, так еще и сутенеров с собой привели!

— Блин, опять! — досадливо протянули мы с Юлькой. Ну сколько же можно ошибаться! Надоело! Когда мы, наконец, запомним дорогу домой? Ей-богу, даже ходя в ясли, я порой сбегала оттуда и находила свой дом среди сотни других!

— Это что, ваш папа? — удивленно произнес Димка, косясь на вооруженного человека.

— Зачем ему ружье? — испуганно спросил Мишка.

— Сейчас узнаешь! — пообещал бородач и приготовился стрелять. Со столь близкого расстояния, безусловно, даже такому мазиле удалось бы попасть в цель, потому я схватила всех троих в охапку и зарычала:

— Сматываемся!

Еще долго нас преследовали страшные, лютые «бдыжь-бдыжь»…

Уже в комнате, распрощавшись с парнями, переодевшись и сев на кровать, мы стали обсуждать ситуацию, в которую угодили.

— Как думаешь, опасность миновала или все самое ужасное еще впереди? — поинтересовалась Юлька моим мнением.

— В лице Черного опасность, без сомнений, миновала. Но, сдается мне, он был не сам по себе. Шестерка.

— Неужели клад так велик, что вовлек даже криминальных авторитетов? Может, он не шестерка, а просто действовал с кем-то сообща?

— Ага, тогда остается лишь узнать, сколько их в команде! Дай бог, если меньше сотни!

— Прекрати. Сколько же там брюликов, если, поделив на сто, останется такой большой куш, что можно пойти на убийство? Наверно, их всего двое, или вовсе он был один.

— Юля, убивают и за бутылку водки. А ты говоришь, брюлики! Никто не знает, что там. У нас все равно не остается иного выхода, кроме как быть марионетками в чьей-то злой игре, продолжая плыть по течению. То есть это им будет казаться, что мы всего лишь марионетки, но на самом-то деле в нужный момент мы сумеем удрать отсюда с кладом под мышкой. Это я тебе гарантирую, — оптимистично заверила я. Но только для того, чтобы самой в это поверить.

— Слишком много на себя берешь. Думаешь, мы вдвоем справимся с целой бандой, которая не одну собаку на криминальном поприще пожрала? Вряд ли. Ждет нас жестокая участь. Так что мне приятнее думать, что тот чувак был один. И других не будет. — Юлька влезла под одеяло и сладко зевнула. — Хорошо хоть, теперь мы не одни. Если что, парни нас будут защищать.

Так, началось…

— Юля, — строго начала я, — не стоит доверять людям, которых ты знаешь лишь четвертый день, только из-за того, что влюбилась в одного из них. От семейства гоминид, рода человек, вида человек разумный не стоит ожидать ничего хорошего. Никогда! Запомни это. К ним мы обратимся в самую последнюю минуту.

— Но ведь Димка спас нас!

Я пожала плечами.

— Как бы цинично это ни звучало, мы не знаем его мотивов. Он это сделал потому, что герой, или потому, что у него свой интерес?

— Ну ты вообще… Ты хоть кому-нибудь веришь на этом свете? Мне хотя бы?

Я вздохнула.

— Я верю в то, что по собственной воле ты меня никогда не предашь. Но я верю в то, что ты можешь предать меня, поддавшись на удочку умелого рыбака и не понимая, что предаешь.

Юлька надулась.

— Ты считаешь меня дурой?

— Нет. Ты умная в чем-то. Но ты еще немного наивна. Не обижайся, я от добра это говорю, а не со зла. Я рада, что Каретников спас нас. Но нам взамен пришлось ему открыться, а это плохо.

Юлька замолчала, и я полезла под одеяло. Тут ей пришла на ум какая-то настолько дикая мыслишка, что она даже подпрыгнула.

— Катька, только честно… Когда ты сказала, что спрятала карту так, что ни одна охотничья собака не вынюхает… это был спектакль для ребят, да? А по правде она была у тебя с собой?

Я нахмурилась, медля с ответом. Наконец сказала:

— Это не спектакль. Я ее спрятала минувшей ночью и, возможно, спасла этим тебе жизнь. Если что, пытать будут только меня.

Образцова снова замолкла, о чем-то размышляя. Я думала, она с ехидством изречет: «Ага, а меня тогда сразу убьют», но Юля взамен этого выдала:

— Никак не пойму, ты героиня или чокнутая?

Я хихикнула:

— Два в одном. — Затем села. — Слушай, мы рано улеглись. Надо бы вернуть бабе Дусе инструменты, на антресоли в коридоре, откуда взяли. Вдруг она завтра с утра соберется что-нибудь починить?

— Хорошая мысль. Только мне вставать лень. Убери, а? — жалобно проскулила она, поудобнее кутаясь в одеяло.

— Лентяйка.

Я поднялась и стала потрошить рюкзак.

— Боже! Господи, за что?! Ужас! Ужас! Караул!

— Ты чего орешь? — заворочалась Юлька и откинула одеяло. — Чего стряслось?

— Пистолет! Его сперли!

— Тише, не кричи! Бабка спит.