Клуб любителей фантастики, 1959-60

Все прекратилось так же внезапно, как и началось. Тетя Феня в изнеможении опустилась на ступеньку, поправила сбившийся на затылок платок. Прокопий Матвеевич солидно, гулко откашлялся и разгладил усы. Сделал вид, что ничего особенного не произошло, и пробасил, подавляя злую одышку:

— Ну! Поза… позанимались — и ладно. Наливай… молоко, что ли…

— Молоко… молоко! — передразнила его возмущенная тетя Феня. — Капитолина Михайловна приедет, скажу ей… Она тебе пропишет… молоко-то!

Отдышавшись, она отмерила полагавшиеся полтора литре и взяла бидон. Бормоча что-то в адрес предполагаемого виновника (конечно, Прокопия Матвеевиче), тетя Феня побрела усталой походкой к калитке.

Предполагаемый виновник стоял на крылечке и задумчиво гладил усы. Он безуспешно пытался осмыслить: что же, в сущности, произошло? Вдруг он заметил, что тетя Феня от калитки быстро побежала назад, вскрикивая:

— Пошел! Ну! Тубо!

Повернувшись, она отчаянно замахала рукой:

— Ой! И здесь! Страсти-то какие! Пошел, говорю тебе! — И, обращаясь к Прокопию Матвеевичу, жалобно завопила: — Да убери ты своих псов, ради Христа! Проходу нет!

Прокопий Матвеевич, еще не вполне оправившийся от предыдущего, с тупым удивлением глядел на… собаку!

Да! Прекрасная крупная овчарка смотрела ему прямо в глаза, насторожив уши, как будто ожидая команды. Он машинально похлопал по ноге:

— Песик, песик, иди сюда! Ну, иди же!

Пес стоял по-прежнему неподвижно, только острые уши его слегка шевелились.

С чисто мужским самообладанием Прокопий Матвеевич попытался успокоить напуганную тетю Феню:

— А ты не бойся! Он на меня смотрит, а тобой и вовсе не интересуется.

— Да что ты, батюшка, ослеп, что ли?! Он только на меня и уставился! Вот уши-то, как у волка! Ой, люди добрые, страшно!.. Пошел! Тубо! Пиль! Куш! Апорт!

В смятенье она перебрала все собачьи команды, но видя, что помощи ожидать не приходится, начала планомерное отступление, прикрываясь бидоном, как щитом. Упершись спиной в калитку, она нащупала щеколду, открыла дверь и неожиданно ловко нырнула на улицу.

Тут тетя Феня почувствовала себя в безопасности и не замедлила отвести душу:

— Пропади ты пропадом с собаками твоими! Чтобы они подохли, окаянные!

С этой заключительной репликой она поспешно двинулась дальше.

Прокопий Матвеевич собрался еще раз задобрить неизвестную собаку, но ее уже не было. Растерянно почесав затылок, Прокопий Матвеевич (на всякий случай) обошел дворик, заглядывая во все углы, но нигде ничего особенного не обнаружил.

— Да-а, — коротко резюмировал он. — Приедет Капочка — расскажу ей все.

А объяснение этих необыкновенных событий было совсем близко! Стоило лишь кому-нибудь заглянуть в заднюю комнату соседнего дома номер двадцать семь. Он увидел бы, как сын Анны Семеновны Ковдиной, инженер Ковдин, сосредоточенно возится с каким-то аппаратом вроде радиоприемника, как Анна Семеновна в половине восьмого уходит за покупками, как инженер Ковдин заканчивает пайку последнего соединения в аппарате.

«Чем бы опробовать?» — думает он. Порывшись в ящике, он находит рулончик ленты с наклейкой: «Запись биотоков двигательного центра. Производственная гимнастика».

Ковдин вкладывает ленту в аппарат, включает его, быстро садится в кресло и бормочет: «Посмотрим, как с мощностью излучения обстоит дело…» У него начинают подергиваться мышцы рук и ног, а через две-три секунды он невольно выполняет те же упражнения, что и наши герои.

Но вот лента кончилась, Ковдин доволен.

— Отлично! Можно начинать в клинике, — замечает он.

Подумав секунду, он вкладывает в аппарат другую ленту, с наклейкой «Биотоки зрительного центра. Рекс», и включает аппарат. Сейчас его любимая овчарка находится а нескольких километрах от дома. Потом инженер выключает аппарат и, поглядывая на часы, принимается торопливо завтракать. Он очень спешит, потому что в десять чесов должен демонстрировать в хирургической клинике свой аппарат для восстановления двигательных функций мышц после повреждений нервных стволов.

Но… инженер Ковдин еще не подозревает, что его аппарат излучает не на пять метров, а по меньшей мере на целых двадцать!

Те, кто не склонен к полетам в будущее на крыльях фантазии, возможно, пожмут плечами и скажут: «Вздор!»

Ну что ж! Может быть, сегодня это еще и выглядит как вздор, но завтра? Существует же сегодня механическая «биорука», выполняющая мысленные приказания человека!

Георгий Гуревич ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ТВОРЕНИЯ

Научно-фантастическая повесть

Техника — молодежи № 6–8, 1960

Рис. А. Побединского

1

В окошко смотрели четыре луны.

Четыре кривых ятагана.

В прятки играли четыре луны

За темной спиною титана.

Он проснулся рано утром — в семь часов.