Клуб любителей фантастики, 1970–1971

Ночь. Впереди звездолета — окно в Антимир. Просачивается откуда-то, ползет сияние, тусклое свечение, блеск и безмолвие датчиков и анализаторов. Молчание длится долго.

— Конец, — это говорит штурман. — Горят все индикаторы антиматерии.

Густой комок пустоты — вакуум. Звезды не мерцают — тихо чернеют и гаснут. Слепы экраны. Темнота.

— Границу пересекать опасно, — говорит капитан.

Штурман отвечает:

— Нет, переход не опасен. Другое ужасно — смерть и аннигиляция.

Впереди — барьер Антимира, зеркало Вселенной, галактики. Позади — темнота. Капитан признается: Страшно боюсь отражения.

— Мы не успеем теперь затормозить, — жестко говорит штурман.

Часы, минуты, секунды уходят. Потом залиты лица. Все замедляется. Тянется еще минута. Долгая дрожь. Удар. Еще удар.

Дрожь.

Долгая минута еще тянется. Замедляется. Все лица залиты потом. Уходят секунды, минуты, часы. Штурман говорит жестко:

— Затормозить? Теперь успеем.

— Не мы — отражения. Боюсь. Страшно, — признается капитан.

Темнота. Позади — галактики Вселенной, зеркало Антимира, барьер. Впереди аннигиляция и — смерть.

— Ужасно другое. Опасен не переход, нет, — отвечает штурман.

Капитан говорит:

— Опасно пересекать границу.

Темнота. Экраны слепы — гаснут и чернеют. Тихо. Мерцают не звезды — вакуум пустоты, комок густой антиматерии. Индикаторы все горят.

Штурман говорит:

— Это конец.

Долго длится молчание анализаторов и датчиков. Безмолвие. И — блеск. Свечение, тусклое сияние. Ползет откуда-то, просачивается Антимир в окно звездолета. Впереди — ночь.

Капитан говорит шепотом:

— Здесь потерялись или погибли кораблей десять. Все они тут.

Но отвечает не штурман. Мрак, непроницаемый, как черная пелена, заслоняет созвездия впереди. Формы без тени окружают звездолет.

— Приехали, — негромко говорит капитан.

Позади — далеко — Земля, галактики, звезды. Кругом — темнота. Время все ускоряется, ускоряется, ускоряется…

Пространство пожирает звездолет.

* * *

Читатель! Рассказ, с которым ты только что ознакомился, необычен по форме. Разгадка кроется в самом его названии. «Палиндром» — это литературный жанр, основное требование которого весьма любопытно: произведение должно быть «зеркальным», то есть абсолютно одинаково читаемым как с начала, так и с конца. Остается добавить, что за рубежом авторами фантастических палиндромов являются такие видные писатели, как А. Азимов, Ф. Поол, Б. Олдис, Р. Брэдбери.

1971, № 10 Владимир Щербаков ПРОСТРАНСТВО ГИЛЬБЕРТА

_{Рис. М. Слонова}

_{НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ}

— Почему вы стали физиком? — глаза девушки-корреспондента красноречивей слов свидетельствовали о том, что мне не отделаться двумя фразами.

— Физика прежде всего наука о тайнах, — начал я. — Вспомните, что наша Галактика с миллионами Солнц и планет могла образоваться при столкновении всего лишь двух очень быстрых и потому обладающих космической массой электронов. Кварки, дискретное время, гравитоны… часто гипотезы объясняют одну тайну ссылкой на другую. И пока приходится верить в тайны, даже если занимаешься физикой твердого тела.

— Почему — пока?

— Мы все привыкли к пространству трех измерений, а не к пространству Гильберта, и за будущее я поручиться не могу.

— Расскажите о пространстве Гильберта.

Я чувствовал, что начало было не совсем удачно. Ее должно интересовать другое: наши электролюминофоры, удостоенные первой премии на международной выставке. И рано или поздно мне придется рассказывать и о них. Когда же мы кончим? Впрочем, я привык по вечерам оставаться в лаборатории. Я рассказал о пространстве Гильберта.

— У этого пространства не три, как обычно, и даже не четыре, а бесконечно много измерений. Значит, кроме ширины, длины, высоты, нужно придумать еще глубину, протяженность, дальность и другие слова, чтобы рассказать о нем. Но даже всех слов в мире не хватит для этого. Придется без конца сочинять их. Гильберт был великим математиком, и открытое им пространство обладает необыкновенным свойством — емкостью. Все прошлое и будущее умещается в одной точке этого пространства. Человеческая жизнь, горный поток, прорезающий каньон, рождение и смерть континентов — достаточно одной только точки, и в ней можно увидеть любое явление, сотни и миллионы лет истории, становление эпох и эволюцию планет.