Клуб любителей фантастики, 2015

— Сложно сказать, для одного это магия, для другого наука, но это не значит ровным счётом ничего. Это просто слова. А всё, что ты видишь, находится в тебе самом, как и время. Ведь времени нет, человек сам и есть время, — произнёс старик загадочную тираду и вдруг легонько толкнул Стёпу в плечо. Стёпе показалось, что его пнули бревном. Он не удержался на ногах и начал падать в чемодан, причём с каждым мгновением падения он телескопически уменьшался, за секунду превратившись в крохотную песчинку. Он летел сквозь чёрный космос со скоростью невообразимой и невозможной, и вокруг него стрекотало пространство. Вот он приблизился к Земле, с хлопком вошёл в стратосферу и пулей полетел к своему дому, когда он понял, что вот-вот расшибётся о крышу здания. Он зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел пред собой потолок и люстру. Степан находился у себя дома.

— Это что сон? — ужаснулся он, — Но ведь всё было так реально…

Тут он понял, что лежит на кровати полностью одетым, а с кухни доноситься слабый шум. Он осторожно встал и, медленно выйдя из комнаты, прошёл по коридору. Заглянув из-за угла в кухню, Степан похолодел. Он увидел себя. Тот, другой Степан, безмятежно напевая себе под нос мелодию из кинофильма «Бриллиантовая рука» о бесстрашных и безразличных ко всему ушастых зверьках, накладывал в тарелку омлет. И тут Степана словно ударило молнией, он вспомнил ночной звонок.

— Чёртов старик! — сказал он, шипя, и попятился обратно в комнату. Он не знал, что предпринять, и чтобы как-то осмыслить произошедшее, не травмируя себя же самого из прошлого, ещё не посвящённого в тайну, залез под кровать. Стараясь не проронить ни звука, долго, с чувством внутреннего разрушения всех логических и физических догм, он наблюдал за самим собой, собирающимся на работу, и только когда его ранняя копия покинула дом, он осмелился вылезти из своего укрытия. Мысль работала в бешеном темпе. Он понимал, что оставаться дома было делом невозможным, встреча с самим собой грозила вселенским парадоксом, неминуемой катастрофой, сумасшествием, наконец. В памяти всплывали эпизоды фантастических фильмов о путешествиях во времени, и все они подсказывали, что встреча со своей ранней копией равнозначна смерти.