Клуб любителей фантастики, 2016

— Хорошо поработать, — пожелал в ответ Понс и исчез за дверью. Часы на стене проиграли короткую мелодию, отмечая наступление восьми часов утра. С этой минуты и до пяти часов вечера он становился главой Управления градостроительства 226-го района, со всеми полномочиями и всей полнотой ответственности. Его рабочий день начался. То, что он будет нелёгким, Роман понял после первых же звонков, которые посыпались на него как из рога изобилия. Для непосвящённого могло показаться, что район 226 не что иное, как разворошённый муравейник, в котором только и делают, что что-то строят и перестраивают. Когда-то, придя в Управление, он и сам был шокирован объёмом дел, которые проходили через руки и головы многочисленных служащих, но то было раньше, и нынешняя суета уже давно стала привычным рабочим ритмом. За многие проработанные здесь годы, Роман привык к нему и не находил ничего необычного, например, в том, что, читая отсчёты рабочих групп о выполнении заданий, держал на связи одновременно ещё кучу народа, успевая при этом с ловкостью фокусника раскидывать по различным отделам и службам Управления всевозможные задания, снабжая их, вдобавок, своими комментариями и руководящими указаниями. Стопки карточек на его столе постепенно перекочевывали на противоположный край столешницы, в специальный лоток «в архив», однако система экспресс-доставки то и дело подбрасывала новые. Их приходилось читать, визировать и готовить к выполнению, уплотняя свой и без того сверхплотный рабочий график до состояния аврала. Он был занят не то что ежеминутно — ежесекундно. И так каждый из двух с половиной тысяч служащих Управления градостроительства 226-го района, пяти тысяч обслуживающего персонала и техников, и, по меньшей мере, вчетверо большего числа строителей и ремонтников самых разнообразных специальностей, непосредственно работающих на объектах. Любая задержка здесь грозила тем, что вся эта масса людей, весь этот грандиозный механизм начнёт стопорить, что неминуемо должно было привести к чудовищным перекосам в генеральных планах развития города. Этого нельзя было допустить ни при каких обстоятельствах! Ведь в них всё также было расписано по дням, часам и даже минутам…

Ближе к полудню пришло сообщение, что в сквере 19-го квартала собралась небольшая толпа протестующих. Как и следовало ожидать. Можно было решить дело одним звонком, однако собравшиеся желали поговорить с начальством. Пришлось пойти на встречу.

Переключив все вызовы на свой мобильный коммуникатор, Роман поднялся на крышу Управления, с удивлением отметив, что за время его отсутствия здание стало на пару десятков этажей выше. Заняв один из стоящих там вертолётов, он задал автопилоту нужный курс и принялся с интересом рассматривать плывущий внизу город, не прекращая при этом, естественно, исполнять свои руководящие обязанности.

За тридцать семь лет, прожитых Романом в городе, лик его изменился до неузнаваемости. Малоэтажные здания исчезли полностью, теперь всюду высились небоскрёбы, причём многие сливались воедино, в этакие архитектурные агломерации, пронизанные трубами скоростных монорельсовых дорог и лентами автомобильных трасс, и тянущиеся иногда на километры. То там, то тут на стенах домов виднелись яркие пятна зелени. Урбафермерство в последние годы приобретало размах настоящей пандемии. На специальных террасах и ярусах, лепящихся к домам, выращивали всё подряд, начиная от прозаических цветов и травы до небольших деревцев. Как правило, назначение посадок было чисто прагматичным: каждая ячейка такой террасы представляла собой крошечное подсобное хозяйство, где для себя выращивали что-нибудь съестное, и реже — декоративное. Иногда даже держали небольших животных. Как бы их не использовали, террасы с зеленью вносили приятное разнообразие в среду, состоящую из бетона, стали и стекла, тем паче, что естественных зелёных зон почти не осталось.

Одна из них по графику вот-вот должна была исчезнуть под ковшами экскаваторов и отвалами бульдозеров. Демарш, устроенный протестующими, ничего не менял. Только немного отодвигал сроки начала нового строительства.

Спорный участок Роман увидел только тогда, когда его вертолёт, сделав плавный разворот, пошёл на снижение: он был так мал, а окружающие его дома так высоки, что сквер казался дном огромного колодца. Там, на этом дне, уже стояла наготове строительная техника, несколько полицейских машин и кучка людей, держащих в руках плакаты. Из-за такого скопления народа и машин свободного места здесь почти не оставалось, и автопилот с трудом нашёл пригодный для посадки пятачок. Увидев выходящего Романа, толпа недобро загудела. В основном её составляли пенсионеры. На плакатах — больших листах бумаги — красовались наскоро написанные лозунги: «Оставьте нам хоть клочок природы» и «Город — не только дома и дороги».

— Не понимаю, что вас так возмутило, — начал первым Роман. — Разве в городе мало зелени?

— Что проку от ваших висячих огородов! — раздался визгливый старушечий выкрик. — Наши внуки скоро забудут, что такое ходить по настоящей земле!