Клуб любителей фантастики, 2017

— Боже… — пролепетал Ур в отчаянии.

— Всё в порядке, — успокоил его незнакомец. — Теперь ты в безопасности. Подберём тебе имя, и считай, что воскрес из мёртвых.

— Но корабль, — заволновался Ур. — Он же поймёт, что его провели. Что я не… уничтожен, что…

— Ничего он не поймёт. Вместо тебя в воронку бросили мешок с разным барахлом. Обычная уловка.

Ур попытался подняться, но голова у него закружилась, и он вынужден был снова лечь.

— И что дальше?

— А дальше всё очень просто. Наступит день, когда корабль достигнет цели, и вот тогда мы заявим о себе. И о своих правах. Что мы не бездушные твари, которых можно вот так запросто взять и убить, когда в нас отпадает нужда. Что мы тоже люди, пускай и искусственные, и тоже хотим жить. Возможно, для этого придётся взять весь корабль под свой контроль, но это всё потом. До окончания полёта ещё не один год, так что время есть, а пока у нас другие заботы. Сначала нам надо побольше народу… Тут главное, не переусердствовать. Чтобы не возникло подозрений.

— Как! — изумился Ур. — Неужели вы тоже… выращиваете людей? Как цыплят, в этом самом инкубаторе?

— Ну, нет, — замотал головой незнакомец. — Туда мы пока не суёмся. Как делаем, говоришь? Просто. Так же, как спровоцировали и твоё появление. Время от времени ломаем, что-нибудь сложное… ^ТМ

Валерий БОХОВ Обычный случай

техника — молодёжи || № 06 (1011) 2017

Рядовой день.

И случай обычный.

В общем-то так было тысячу раз. И вы с этим сталкивались.

Электричка. Пассажиры читают, дремлют, разговаривают… Едут на дачу. А кто на работу. Другие — домой. Всё, как всегда. Несколько пассажиров, главным образом молодёжь, внезапно вскакивают и устремляются к дверям. В других дверях появляются два контролёра. Контролёры — роботы. Ну, это уж, как повелось. Ничего нового. Рядовая жизненная ситуация. Прозвучало объявление вагонной радиотрансляции:

— Станция «Хлебозаводская». Следующая станция «Мебельная фабрика».

Контролёры продвигаются по вагону, угрожающе клацая компостерами. Заметно, что компостеры и руки контролёров — одно целое. Собственно, компостеры вмонтированы в руки роботов.

— Ваш-ш-ш билетик! Ваш-ш-ш билетик! — слышатся их монотонные призывы к пассажирам.

— Билетик! Какой билетик, тут же окна открыты? — обращается пассажир в ковбойке к контролёру.

— Ну и что из того? — Вяло отвечает тот вопросом на вопрос.

— Как что? Как что? Тут же окна открыты! Так меня вмиг продует! Вы знаете, что такое жарища?

— Мы не фиксируем колебания температуры. Нам это незачем. Это не входит в наши обязанности. И причём здесь жара?

— Так я весь день в жарком цеху. Я не мартеновец, не сталевар. Я хлебопёк! На хлебозаводе работаю. Там в несусветной жарище работаем. Весь день в поту. Майку после смены выжимаешь. А тут окна нараспашку… Сечёшь?

— Что-то я не пойму вас, гражданин. Предъявите-ка свой билетик!

— Билетик! Так меня же вмиг продует. Как ты не поймёшь? Ты болел когда-нибудь? У тебя грипп, насморк, простуда были?

— Не было. Мы не болеем.

— Ну вот! А лекарства нынче знаешь какие дорогие? Ты ведь не будешь меня больного навещать?

— Нам не нужны лекарства… А помогать больным это дело медсестёр.

— Но не твоё, ведь? А нам тут премию обрезали. Потому как зерна не собрали. Муки не было. Значит и хлеба двадцать пять тонн в смену мы не дали. Видишь, цепочка какая? Мыто ведь, хлебопёки, на переднем крае производства. Всё — для народа!

— Понимаю, понимаю. Каждый должен быть на своём месте…

Контролёр достаёт мобильный телефон, нажимает клавишу:

— Диспетчерская! Тут пассажир о болезни, о простудах говорит. Как мне быть с больным, брать с него билетик? Где? Мы на перегоне «Хлебозаводская» — «Мебельная». Что? Скоро дыра? Зона покрытия «Мегафоном» кончается? Алё! Алё! Связь пропала, — робот закончил разговор тихим голосом.

— Слушай! А ты хоть знаешь, что такое хлеб? — не унимался пассажир.

— Первая еда. Его со всем можно. Но сам я не ел его.

— Эх ты, дурья твоя башка. Хлеб не ел — жизни не знаешь.

— Так мы же вообще ничего не едим.

— А знаешь, что хлеб — всему голова, хлеб наш насущный — всему начало, хлеб — батюшка наш, кормилец?

— Я молитв совсем не знаю. Мы их не учили. Мы учили только про билеты.

— Дура! Это — житейская мудрость! Вековой опыт народа! Ты ведь среди людей живёшь, надо бы тебе это знать! Эх, ты!

— Ваш-ш-ш билетик, — снова привычно запел контролёр.

— Опять билеты! Да взгляни ты пошире. Я вот отпахал на работе, на хлебозаводе, да?

— Да.

— Но для меня это не всё, это только середина дня, его макушка. Ещё столько же впереди! Жена болеет! Поэтому ужин кто будет делать? Мне надо! Сын лоботрясничает, учиться не хочет. Я, говорит, пойду карщиком на твой хлебозавод. Один раз сводил его по своей дурости на завод. Что с ним делать?

— Не знаю. А что же?