Клуб любителей фантастики, 2017

Работая с Флемингом и Циглером, нужно было всего лишь проявлять неряшливость. В первом случае, благодаря немытым чашкам и специально занесённой плесени, Макс помог открыть пенициллин, а во втором, плохо отмытый реактор от солей никеля значительно ускорил изобретение полипропилена.

Но случались и просчёты. Один из них — это открытие строения атома. Тогда Макса поразило неуёмное стремление землян делать из всего дубину для уничтожения себе подобных. Стремясь подарить человечеству источник неисчерпаемой энергии, в какой-то момент он потерял контроль над ситуацией. Стремительно развивающимися событиями уже было трудно управлять. Макса тогда отстранили от оперативной работы, усадив за составление многочисленных отчётов, а над жителями Земли завис меч, занесённый Галактическим Советом. Ради спасения самой планеты, Верховные Правители готовы были пойти на любые радикальные меры. Над выпестованной с таким трудом цивилизацией нависла тень полного истребления. Окончательного провала по земному проекту, курируемому Максом, тогда удалось избежать чудом. Зародившись, вопреки всем прогнозам и предсказаниям, пятая по счёту человеческая раса Эпохи Рыб с упорством, достойным восхищения, пробивала себе путь к вселенскому признанию.

Прошло время, утихли бушевавшие некогда страсти, и, в связи с новыми событиями, Макса вернули к работе. Многочисленные донесения о начавшихся исследованиях в области холодного термояда насторожили Галактический Совет. Они затребовали подробный отчёт и чёткую экспертную оценку. Поэтому и вспомнили о кураторе, выдернув Макса из забвения.

И вот он снова на Земле в привычной для себя обстановке. Стоит и моет лабораторную посуду, мысленно составляя практически готовый отчёт. Ему хватило пары недель для того, чтобы увидеть всю бесперспективность подобных научных исследований. Плетнёв, несомненно, талантливый учёный, но, как правильно заметил Дорохов, «на одних амбициях далеко не уедешь». Пытаясь синтезировать холодный термояд, Глеб насыщал дейтерием стержень из оксидов палладия и циркония. Это был заведомо ложный путь. Макс, конечно, мог помочь, подтолкнув в верном направлении, но Галактический Совет ограничил его вмешательство. От Гранта затребовали лишь наблюдение и чёткое освещение сложившейся ситуации, а потому миссия его подходила к концу.

— Ну как, получается? — вопрос Глеба застал врасплох.

Погружённый в собственные мысли, Макс не заметил тихо вошедшего в лабораторию Плетнёва.

— Так дело вроде бы нехитрое, — усмехнулся Грант, — мой себе, да мой.

— Да не скажи, — Глеб качнул головой, — судьба очень многих открытий как раз и зависела вот от таких мелочей и случайностей, как грязная посуда.

Макс мысленно усмехнулся:

— Увлекаетесь историей?

— Я бы сказал, скорее, философией. Тщетность нашего бытия порой наводит на различные размышления. Вот скажи, ты в Бога веришь?

— В Бога? — несколько удивлённо переспросил Макс, быстро перебирая в голове основные постулаты всех известных ему земных культов, — даже не знаю. Как-то не думал об этом.

— Не думал? — Глеб удивлённо поднял брови, — а я вот, представь, верю. Человек слаб по своей сути и боится остаться один. Да, конечно, любопытство никто не отменял, но в большей степени страх одиночества заставляет нас вглядываться в ночное небо, стараясь отыскать братьев по разуму. Наш страх настолько силён, что мы готовы поверить во всё: в Бога, в чёрта, в коммунизм, в инопланетян, в некие высшие силы, которые присматривают за нами и оберегают. Вот ты, как думаешь, наблюдает кто-нибудь за нами?

От неожиданно заданного вопроса Макс несколько растерялся. Не зная, что ответить, невнятно пробурчал:

— За кем за вами? За людьми?

— За всеми, за нами.

Словно стараясь охватить весь мир, Глеб махнул рукой, машинально отметив вопрос Макса. Что-то ему не понравилось в словах или интонации Гранта, неприятно кольнув сознание. Глеб пытался поймать мелькнувшую загадку, но его отвлекла появившаяся Леночка, прервав их разговор.

Всё оставшееся время до конца рабочего дня Плетнёв мучительно старался вытащить засевшую в мозгу занозу. Мысленно прокручивая короткий разговор с Максом, он всякий раз пытался понять, что же его насторожило, тщетно ловя ускользающую мысль.

Ход размышлений прервал сам виновник. Войдя в кабинет к Глебу, молча положил ему на стол, исписанный ровным почерком, листок бумаги.

— Что это?

С трудом вынырнув из раздумий, Плетнёв быстро пробежал глазами текст. Затем словно не сразу уяснив суть написанного, перечитал уже более внимательно. Дойдя до даты и лаконичной подписи, поднял вопросительный взгляд на Макса:

— Могу я узнать причину столь быстрого увольнения? Ты же только устроился! Даже месяца не отработал! Макс готов был к подобным расспросам, а потому выдал заранее приготовленную обтекаемую фразу:

— Семейные обстоятельства внесли свои коррективы, вот и приходится перестраиваться.

— Это точно? — Глеб нахмурил брови, — может, тебя кто обидел? У нас коллектив хоть и небольшой, но каждый со своими тараканами.

— Да всё нормально, — улыбнулся Макс, — просто уехать надо ненадолго.