Клуб любителей фантастики 21

Хиликс придется факультативно изучать кибернетику. Добриваясь, он принялся напевать под нос. Слова песенки долетали до Малькольма, и тот поинтересовался:

— Что за чушь ты поешь?

— Это песня наших предков.

— Хороши были наши предки!

Юноша пел вот такой незатейливый куплетик:

Лиза Борден, взяв топор,

Мать на сорок частей порубила,

А, увидев свой позор.

На сорок одну отца раскроила.

Его пение было неосознанным отражением внутренней тревоги. Халдан боялся субботней встречи и ответа Хиликс.

Как можно без содрогания вручить девушке топор, которым она должна убить своих духовных предков?

Вечером того же дня за шахматами Халдан, пытаясь вытянуть из отца нужную информацию, вместо притворства использовал искренность.

— В «Биографии Файрватера» меня больше всего удивило, как ему разрешили жениться на простолюдинке?

— Любое положение имеет свои привилегии.

— А ты — скольких кандидаток прослушал, когда собрался жениться?

— Шесть, Это нормально для математика моей области. Мне всегда нравились женщины с Востока, и будь у меня средства на полет до Пекина, ты был бы евроазиатом.

— А почему ты выбрал маму?

— Она сказала, что умеет играть в шахматы… Не пытайся меня бесить. Все равно получишь мат!

Суббота принесла в Сан-Франциско неистовство шторма. Рашн Хилл, Ноб Хилл и Телеграф Хилл вонзались в брюхо тяжелых туч, словно лемехи в чернозем. Резкие струи дождя секли воды залива, а Алькатраз совсем скрылся за пеленой влаги.

Хиликс вплыла в комнату как воплощение гимна красоте человеческой мысли, с книгами под мышкой и блеском в глазах.

— Судебный процесс по делу Файрватера прошел в ноябре тысяча восемьсот пятидесятого, его жена умерла в феврале того же года. Согласно гало-метрике браков, ей тогда было за сорок, так что она умерла не но причине естественной старости. Вполне возможно, и даже весьма вероятно, то, что вызвало ее смерть, явилось также и причиной процесса. Если она выбросилась из окна, Файрватер совершил нечто ужасное. Ты же не станешь отрицать, что самоубийство могло иметь место?

— Возможно, если исходить из логики. Она была женой человека, идеи которого могла не разделять, поскольку даже сейчас в мире не наберется и десятка людей, до конца понимающих его теорию.

— Отлично! Теперь остается личность Файрватера-II, их сына. Есть только справка, что он появился на свет и впоследствии стал математиком. Больше ни слова. Зато мы знаем, что до двадцати четырех лет он дожил вне всяких сомнений, потому что получил статус специалиста. К тому времени его родители состояли в браке двадцать восемь лет. Статистика утверждает, что большинство покончивших с собой женщин совершали этот шаг а возрасте от тридцати до тридцати шести лет, если причиной самоубийства являлось расторжение брака. Следовательно, маловероятно, что здесь виноваты идеи мужа. Какое это имело значение, если работы Файрватера принесли ему, а следовательно и ей, всемирную славу? Остается предположить, что она покончила с собой из-за чего-то другого.

Что мог такого совершить Файрватер, чтобы его жена выбросилась из окна, а Папа попытался отлучить от Церкви? Какой проступок мог склонить лизать ударившую его руку? Чем могло быть вызвано такое раскаяние, что Паса Леон поверил в его покорность и принял раскаявшегося грешника в лоно Церкви?

Хиляке встала с дивана, в волнении прошлась по комнате и обернул; к Халдану.

— Существует только одно логичное объяснение: убийство. Файрватер убил собственного сына. Вспомни:

«Теперь тебя не мне беречь по праву,

Я приготовлю сладкую отраву.»

— Но, Хиликс! — возмутился юноша. — Ты обвиняешь в извлечений личной сиюминутной выгоды самый беспристрастный и гениальный ум Земли!

Девушка покачала головой.

— Для тебя, он — бог. Ты считаешь его святым. Я допускаю существование у нас цензуры. Наберись и ты смелости и прислушайся к голосу разума!

— В подтверждение твоей версии могу сообщить, что Папа Леон был истинным филантропом, но именно здесь логика и подставляет ножку. Если бы Файрватер убил собственного сына, он наверняка был бы отлучен.

— Но не в случае возникновения официальных сомнений, — Хиликс сделала ударение на слове «официальных», — которые обеспечили бы Файрватеру поддержку Социологии и Психологии. Юрисдикция — их удел, так же, как мораль — дело Церкви. Вот если бы, например, он напустил в бассейн пираний, не предупредив об этом сына… Улавливаешь мысль?

— Да, — согласился юноша, — Но Социология и Психология не выступили бы против Церкви из одной защиты законности!

— Нет? Как бы не так! — вскипела девушка. — Что для них жизнь одного полукровки-работяги? Ничего! А для Церкви его смерть дело принципиальное! Теперь предположим, что Социология и Психология выступили не столько в защиту Файрватера, сколько для того, чтобы сокрушить Церковь! И что, если они выступили против осуждения, как против дела, сфабрикованного Церковью, а остальное нужно было, как предлог? Какие выгоды они из этого извлекали?

На то же самое намекал и отец, знавший значительно больше Хиликс. Любопытство Халдана достигло апогея, когда Хиликс подошла к дивану и взяла в руки книгу.