Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков

По словам мадемуазель Пеллетье, ты, конечно, не хочешь никого терзать, но, пройдя через подобное, попросту не можешь делать вид, что ничего не было. Но Франция словно кричит: «Оставим прошлое в прошлом! Войну, правительство Виши, Дранси [24], евреев. В конце концов, страдали все люди, не только ты». Перед лицом общегосударственной амнезии, пишет Жизель, тебе доступна одна отдушина — беседы с товарищами по несчастью. Они знают, каково было в концлагерях. Ты с ними говоришь, а они тебе отвечают. Плачут, негодуют, вспоминают истории — трагические и нелепые. Иногда вместе смеются. И, по ее словам, от этого становится легче.

Думаю, общение с другими бывшими узниками излечило бы Реми скорее, чем наша островная буколика. Физически она окрепла — уже не такая душераздирающе тощая, — но внутренне по-прежнему не здесь.

Мистер Дилвин вернулся из отпуска, надо встретиться и поговорить с ним о Кит. Я откладываю — ужасно боюсь, что он не захочет это даже обсуждать. Мне бы вид посолидней. Ты согласишься засвидетельствовать мою благонадежность? А Доминик уже умеет писать печатными буквами? Если да, пусть напишет:

Дорогой мистер Дилвин!

Джулиет Драйхерст Эштон очень хорошая тётя. Она опрятна, ответственна, не пьет. Пожалуйста, разрешите Кит Маккенне взять ее себе в матери.

Джеймс Доминик Стречен

Я тебе не рассказывала, какие у мистера Дилвина планы насчет наследства Кит на Гернси? Он нанял Доуси (с бригадой по его выбору) восстановить Большой дом. Заменить оконные рамы, искореженные водопроводные трубы и перила, счистить надписи со стен и картин, прочистить дымоход, проверить проводку и привести в порядок плитку на террасе. Пока непонятно, как поступить с деревянными панелями в библиотеке. Там был красивый фриз из лент и фруктов, но немцы упражнялись на нем в стрельбе.

Едва ли в ближайшие несколько лет кто-то захочет отдыхать в Европе, поэтому мистер Дилвин надеется, что Нормандские острова вновь станут раем для туристов и что дом Кит можно превратить в превосходный семейный пансион

А теперь о более загадочных происшествиях. Сегодня мы с Кит приглашены на чай к сестрам Бенуа. Удивительно, поскольку я с ними не знакома. Они спросили, «меткий ли глаз у Кит и любит ли она ритуалы».

Меня это ошарашило. Я поинтересовалась у Эбена, знает ли он сестер Бенуа и в себе ли они? Безопасно ли вести к ним Кит? Эбен зашёлся от хохота и заверил: да, в себе, и да, безопасно. Джейн и Элизабет ездили к ним каждое лето в течение пяти лет, всегда в накрахмаленных нижних юбках, начищенных туфельках и кружевных перчаточках. Он пообещал, что мы прекрасно проведем время, и сказал, что очень рад возрождению старых традиций. Нас вкусно накормят, а потом будет масса развлечений. Мы просто обязаны пойти.

Я все равно не понимала, чего ожидать. Сестры Бенуа — однояйцевые близнецы, им за восемьдесят. Безупречного вида дамы в платьях из чёрного жоржета до середины икры, расшитых бусинами на груди и по подолу. На макушках, горкой взбитых сливок, седые букольки. Это такая прелесть, Софи. Нас действительно напоили чаем и накормили до отвала, и не успела я отставить чашку, как Ивонна (старшая на десять минут) сказала:

— Сестра, полагаю, девчушка Элизабет еще слишком мала.

— Пожалуй, сестра, ты права, — отозвалась Иветта. — Возможно, мисс Эштон окажет нам честь?..

Я храбро ответила:

— Буду бесконечно рада, — хотя понятия не имела, чего от меня ждут.

— Как это мило с вашей стороны, мисс Эштон! Мы отказывали себе в удовольствии всю войну, не желая, условно говоря, предавать Корону. А с тех пор наш артрит сильно прогрессировал, мы не сможем лично участвовать в церемонии. Но будет так приятно понаблюдать за вами!

Иветта направилась к ящику буфета, а Ивонна отвела в сторону потайную раздвижную дверь между гостиной и столовой. Там, на ранее скрытой от глаз панели, обнаружился ротогравюрный портрет в полный рост герцогини Виндзорской, иначе известной как миссис Уоллис Симпсон. Целый разворот «Балтимор сан», думаю, конца тридцатых годов, сепия.

Иветта протянула мне четыре превосходно сбалансированные стрелы с серебряными наконечниками, весьма грозного вида.

— Цельтесь прямо в глаза, дорогая, — велела она.

Я послушалась.

— Восхитительно! Три из четырех, сестра. Почти такой же хороший результат, как и у дорогой Джейн! Элизабет всегда мешкала в последний момент! Будете пробовать еще в следующем году?

История простая, но грустная. Иветта и Ивонна обожали принца Уэльского. «Он был так очарователен в брюках гольф». — «А как танцевал вальс!» — «Как изящно выглядел в смокинге!» — «Такой утонченный, настоящая голубая кровь — и угодил в лапы этой шлюшки». — «Лишила человека трона! Была корона — и нет!» Это разбило им сердце.

Кит там страшно понравилось, что неудивительно. А я теперь буду тренироваться метать стрелы, четыре из четырех — моя новая цель в жизни.

Правда, жалко, что в нашем детстве не было таких сестер Бенуа?