Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков

Это не его знакомая, а дама из детективных романов. С помощью знаний о ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ НАТУРЕ она разгадывает всякие тайны и преступления, которые не по зубам даже полиции. Из-за слов Айвора я задумалась: как было бы замечательно самой раскрывать преступления! Если б, конечно, они у нас совершались.

Но Айвор говорит, что мошенники есть везде, а я, с моими замечательно развитыми инстинктами, если потренируюсь, могу стать второй мисс Марпл. «Вы определенно очень наблюдательны. Нужна только практика. Примечайте все вокруг, записывайте».

Я пошла к Амелии, взяла у нее книжки про мисс Марпл. Это что-то, а не женщина, правда? Сидит в уголке, вяжет – и знай себе мотает на ус то, чего другие в упор не видят. Я, пожалуй, тоже могла бы прислушиваться и приглядываться к подозрительному. Правда, у нас на Гернси нераскрытых преступлений нет, но, может, будут. А я тут как тут, во всеоружии.

Книгу про шишки на голове я пока еще изучаю, но, надеюсь, Вы не обидитесь, если я займусь чем-то другим. Я по-прежнему верю во френологию, просто уже обследовала головы всех, кто мне не безразличен, кроме Вашей, а дальше это может наскучить.

Джулиет говорит, что Вы приедете в следующую пятницу. Могу встретить с самолета и отвезти к Джулиет. Эбен в будущую субботу устраивает вечеринку на пляже и просил передать, что Вы – желанный гость. Эбен редко собирает народ, но сейчас обещал торжественное объявление. Празднование! Но – чего? Свадьбы? Чьей? Надеюсь, не его собственной, ведь жены обычно не отпускают от себя мужей, а мне без Эбена будет скучно.

Ваш друг Изола

Джулиет – Софи

7 сентября 1946 года

Дорогая Софи!

Я набралась храбрости и объявила Амелии, что хочу удочерить Кит. Ее мнение значит для меня очень много – она так любит и хорошо знает Кит. Да и меня тоже. Мне было необходимо ее одобрение, и я страшно боялась его не получить. Давилась, давилась чаем, но в конце концов все-таки выдавила нужные слова. Амелия столь очевидно обрадовалась, что меня это просто потрясло. Я и не представляла, как сильно она переживает за будущее Кит.

Она сказала:

– Если б я только могла… – Осеклась и начала заново: – Думаю, это замечательно для вас обеих. Ничего лучше нельзя и…

Потом замолчала и полезла за носовым платком. Я, естественно, тоже.

Наплакавшись, мы принялись строить планы. Амелия обещала пойти со мной к мистеру Дилвину.

– Я знала его, когда он еще бегал в коротких штанишках, – объявила она. – Мне он отказать не осмелится.

Поддержка Амелии все равно что второй фронт. Но случилось еще кое-что получше, и мои последние сомнения съежились до размера булавочной головки.

Помнишь, я говорила про коробку, перевязанную бечевкой, которую часто носит с собой Кит? Про которую я думала, что там дохлый хорек? Сегодня утром Кит пришла ко мне в комнату и похлопывала по лицу, пока я не проснулась. С ней была ее коробка.

Она молча развязала веревочку, сняла крышку, отогнула папиросную бумагу и протянула коробку мне. И, отступив назад, смотрела, как я сначала перебирала, а потом одну за другой выложила на покрывало вещи.

Софи! Там была крошечная детская подушечка-ришелье; маленькая карточка Элизабет с лопатой в саду – она смеется, глядя на Доуси; женский льняной носовой платок, слабо пахнущий жасмином; мужское кольцо с печаткой и маленький томик Рильке в кожаном переплете с надписью: «Элизабет – превращающей тьму в свет. Кристиан».

Между страницами хранилась записка, сложенная в несколько раз. Кит кивнула, я осторожно развернула бумажку и прочла: «Амелия, поцелуй ее за меня, когда она проснется. Вернусь к шести. Элизабет. P. S. Правда, у нее самые красивые в мире пяточки?»

На дне коробки лежала медаль дедушки Кит, полученная в Первую мировую войну, и волшебный значок, тот самый, что Элизабет приколола Илаю перед эвакуацией в Англию. Что за чудесный мальчик! Ведь это он подарил значок Кит!

Она показала мне свои сокровища, Софи, ни на секунду не сводя с меня глаз. Мы обе были очень серьезны, и я для разнообразия не заплакала, просто протянула к ней руки, она забралась ко мне под одеяло и заснула у меня в объятиях. Но я спать не могла! Я слишком счастлива и строю планы нашей дальнейшей жизни.

В Лондоне я жить не хочу – мне нравится Гернси. Хочу остаться здесь, даже закончив книгу про Элизабет. Не могу представить Кит в Лондоне, где надо постоянно носить обувь, ходить, а не бегать, где нет свиней, которых всегда можно навестить. Где нет возможности рыбачить с Эбеном и Илаем, ходить в гости к Амелии, готовить отвары с Изолой, а главное, гулять с Доуси, проводить с ним дни.

Если я стану опекуншей Кит, мы сможем остаться в коттедже Элизабет, а в Большом доме устроим пансион для богатых бездельников. А для поездок в Лондон купим квартиру на мои огромные гонорары за «Иззи».

Дом Кит здесь, почему ему не стать и моим? Писатели могут писать и на Гернси – взять хоть Виктора Гюго. Из всего лондонского мне не хватает только Сидни, Сьюзан, близости к Шотландии, новых постановок и продовольственного отдела «Харродс».