Клуб любителей книги (СИ)

Я уже упоминала про эту достопримечательность нашего подъезда, живущую на втором этаже в четырехкомнатной квартире (за которую, кстати, будучи персональной пенсионеркой, вообще, не платила).

Баба Нюра могла приютить в своих обширных хоромах моих гостей, при условии, что будет в настроении. И я себя чувствовала далеко не в своей тарелке, когда пошла на этот шаг. Всё происходящее мне казалось немыслимой авантюрой, лишенной хоть какого-то правдоподобия. Неужели эти люди не поймут, что мы их принимаем в чужих хоромах?

Соседка, к счастью, оказалась дома.

- Чего тебе, Людка? - вроде бы добродушно осведомилась она.

- Анна Никаноровна,- пролепетала я, пряча от неловкости глаза,- я хотела напроситься к вам в гости.... Вернее с гостями!

- Чёй-то ты буробишь непонятное, - проницательно вскинула на меня бабка слезящиеся глазки,- говори яснее!

Что ж - меньше всего на свете я хотела, кого-нибудь ставить в известность о матримониальных планах дочери, но, похоже, другого выхода не было. И я честно рассказала о том, что происходит.

- Знаю, знаю, твою матушку,- захихикала старушка,- ворона бешеная, а не баба! Только и знает, что каркать! Ладно, приводи сватов!

Я кинулась назад в свою квартиру, чуть ли не ломая ноги от спешки.

- Баба Нюра согласилась! - выпалила я дочери, осторожно вползая в квартиру.- Давай потихоньку к ней. Там надо ещё порядок навести! Полы помыть, пыль протереть...

Не то, чтобы Анна Никаноровна была грязнулей, но сами понимаете, когда тебе почти сто лет, ты не можешь с прежним рвением наводить порядок.

Матушка же раскинулась на диване с видом терпящей незаслуженные преследования христианской мученицы.

- Я чувствую, что у меня опять поднялось давление!

- В твоем возрасте тяжело предпринимать такие путешествия! - согласилась я, споро убирая со стола в коробки уже приготовленные нарезку и салаты.- С чего это ты вновь поднялась с места?!

- Твой брат надумал продать нашу квартиру, и купить отдельно двухкомнатную и однокомнатную! Он хочет, чтобы я умирала в одиночестве! И это после того, что я для него сделала...

- Мама, жить одной не так уж и плохо,- язвительно заметила я,- никто не мешает, везде чистота, не нужно расстраиваться из-за слов Леночки и страдать от шумных игр внуков!

- Вот и ты не жалеешь мать!

- Жалею, мама, очень жалею! Поэтому Алкиных друзей мы разместим в другом доме! Всё, чтобы ты только хорошо отдохнула!

- А разве музыка не будет мне мешать? - капризно осведомилась матушка.

- Нет, дорогая! Сейчас мы дадим тебе валерьянки, и ты будешь крепко спать!

Как говорится - старый, да малый! Что одного спать уложить, что другого достаточно сложно, а у меня времени было в обрез!

- Но если ты спать не хочешь, то, может, молодежь повеселится у нас дома? - коварно предложила я.

И родительница тут же сделала вид, что засыпает.

Груженная коробками и подносами я сделала несколько пробегов вверх и вниз по лестнице, а Алка, тем временем, с высунутым языком скоблила бабинюрино царство.

Надо сказать, что из своей четырехкомнатной квартиры Анна Никаноровна сделала прелюбопытное жилище. Спала она в маленькой спаленке. Вторая комната была завалена всякими нужными вещами, скопившимися за её почти вековую биографию. А вот в помещении, примыкающем к кухне, боевая подруга 2 конной армии поставила самогонный аппарат и превратила её в этакий бар, стены которого были завешаны полками, заставленными многочисленными бутылками с различными настойками, как для питья, так и для втирания.

Но самым интересным был все-таки зал. Большая комната была увешена большими портретами вождей революции - здесь был и Ленин, и Сталин, и уж, конечно, Буденный. На портрете бравого усатого командарма была сделана надпись: «Боевому товарищу Анне Шелест от командира!». Здесь же висели в рамочках выцветшие от времени и солнца грамоты, наградные листы, пожелтевшие фотографии, где молодая Анна Никаноровна в кожанке и платке то ехала на тракторе, то выступала с трибуны, то получала медаль. Комната была заставлена настоящей антикварной мебелью, наверное, в свое время экспроприированной у «врагов народа». Особенно был хорош пузатый комод черного дерева с эмалевыми украшениями на ящиках. На этом произведении искусства дореволюционных краснодеревщиков, стояло очень точное зеркало в потемневшей от времени резной золоченой раме, и красовалась приличных размеров гипсовая копия «Рабочего и колхозницы» Мухиной.

Телевизора принципиально не было. Анна Никаноровна пользовалась его отсутствием, чтобы по очереди обходить всех соседей во время просмотра любимых сериалов, и с ними живо обсуждать происходящее, бесконечно делясь мыслями о том, кто из главных героинь проститутка, а кто просто ходячее недоразумение.

Алка в детстве обожала бывать у бабы Нюры. У неё всегда как-то особенно пахло - хорошими старыми вещами, немного самогоном и немного ванилью, табаком, а ещё сушеными яблоками и гримом. В шифоньерках скрывались диковинные шляпки, панбархатные платья и давно вышедшие из моды туфли, плащи и пальто, которые дочь любила разглядывать.