КК
Дата: 26 мая 2016 года
Книга: «Заниматься любовью, как порнозвезда.
Поучительная история».
Авторы: Дженна Джеймсон и Нил Страусс.
Детали: Марджори Ричардс.
Эта книга о неправильных решениях, их последствиях и выживании. Думаю, эта книга обо мне.
Первая глава начинается со слов: «В жизни каждого человека наступает момент, когда он должен сделать свой выбор между истиной и ложью, добром и злом, светом и тьмой». Как вы можете догадаться, порнозвезда Дженна Джеймсон выбрала тьму. Я выбрала свет. Вместе с приключениями, сексом и свободой. Но в 1981 году тьма настигла и меня.
Вместе с подружками с работы я пошла на концерт «The Rolling Stones» в Лос-Анджелесе. У нас была 17-ча-совая пересадка в аэропорту и пакетик с травкой. Еще мы поспорили на 20 долларов, что я не покажу сиськи Мику Джаггеру. Я выиграла пари, но при этом буквально потеряла рубашку. Я крутила ею над головой и случайно выронила из рук. Мне было все равно. Моим подружкам было все равно. Парням рядом с нами точно было все равно. Плевать было всем, кроме полицейских.
Пока они вытаскивали меня из толпы, какой-то адвокат из Перл-Бич сунул мне свою визитку. Похожий как две капли воды на Ричарда Гира, он вытащил меня из тюрьмы и затащил в свою постель так стремительно, что я даже не опоздала на свой рейс в восемь утра. Забеременела я тоже от него.
Соседка Ингрид познакомила меня в Париже с врачом, который сказал, что уже через два дня меня выпишут из больницы, а через месяц можно заниматься сексом. Но я не смогла пойти на это. Я постоянно думала о Лидди и Патрике, которые так сильно мечтали иметь детей. Я подумала: «Какого черта? Почему бы не испечь блинчик и не подарить его им?»
Конечно, Лидди была на седьмом небе от счастья, но Патрик поставил одно условие: он хотел, чтобы «Ричард Гир» обо всем узнал и дал свое согласие на усыновление. Мне показалось, что это будет несложно.
Как вы уже знаете, я не получила согласие. Вместо этого я получила очень неожиданное предложение руки и сердца от человека по имени Чарльз Оливер. Мне не приходилось выбирать. Я уволилась и вернулась в Америку. По ночам меня преследовали кошмары.
Потом, когда я уходила с очередного заседания Клуба, ты впервые пошевелилась и ударила меня пяткой (книга называлась «Семейные тайны». Очень кстати, да?). Как бы то ни было, пинок поставил мои мозги на место, и я взяла себя в руки.
Ты родилась 4 июля под звуки праздничного салюта и слезы радости моих лучших подруг, которые не думали, что у меня когда-нибудь будут дети. Чарльз тоже там был. Он был счастлив. Все были счастливы, кроме меня.
Я была безразлична и одновременно дезориентирована. Как в тот день, когда мы с Сюзеттой Роджерс перепутали свои чемоданы. Тогда я расстегнула молнию и ничего не поняла. «Если это моя одежда, – подумала я, – то почему я не узнаю ее? Почему она такая странная? Я свихнулась?»
Но с тобой, Адди, все было по-другому. Ты принадлежала мне. Мы были неразлучны 9 месяцев. Я чувствовала, как ты растешь. У нас даже одинаковые зеленые глаза. Впрочем, все это совершенно не важно. Ты могла принадлежать кому-то другому.
Я спросила Глорию и Дотти, чувствуют ли они до сих пор связь со своими детьми. Разумеется, они ответили утвердительно. А Лидди? Они чувствует связь даже со своими не родившимися детками. Поэтому я решила вести себя как обычная мать: разговаривала с тобой, фотографировала и возила тебя в коляске с гордой улыбкой на лице. Но с таким же успехом ты могла быть купленным в магазине дорогим тортом. На самом деле торты я любила даже больше.
Я потеряла сон и аппетит. Дошло до того, что я не хотела одевать тебя или держать на руках. Порой я оставляла тебя в люльке и не подходила до самого возвращения отца с работы. Забывала накормить вас обоих. «Смотри, – рыдала я в подушку. – Я никогда не буду хорошей матерью».
Однажды, когда плач стал невыносимым (я не помню, кто из нас двоих плакал сильнее в тот день), я вышла из дому в одних тапочках и халате, села в самолет и улетела в Париж. Ингрид снова отвела меня к врачу, который поставил диагноз послеродовой депрессии. Это патологическое состояние вызывается резким падением уровня гормонов после родов. Кто бы мог подумать?
Накачавшись лекарствами, я с энтузиазмом вернулась через две недели домой, готовая наверстывать упущенное. Но твой отец думал иначе. Он был уверен, что у меня поехала крыша, и получил судебный запрет на мое общение с тобой.
Я круглосуточно звонила ему домой. Часами простаивала под дверью его офиса. Я даже прорывалась на корт, когда он играл в ракетбол. В итоге он добился моего ареста за домогательства.
Однажды я зашла в его дом, когда там была твоя нянечка, и вскоре меня арестовали за нарушение неприкосновенности частной собственности. Но я была настроена решительно. Настолько решительно, что девочки силой заставили меня вернуться в Париж, потому что в следующий раз – а он бы наступил, этот следующий раз, – меня бы надолго отправили за решетку.
Они пообещали присылать фотографии и писать письма, если я перестану влезать в неприятности, найму юриста и буду бороться за тебя законными методами. Я так и поступила. Но Чарльз не собирался отступать и всегда выигрывал. 14 лет я думала только о том, как вернуть тебя. Дело в том, что 14 – это магическое число. После этого возраста только ты решаешь, с кем жить. Я была уверена, что, стоит тебе узнать, какое чудовище твой отец, ты сразу выберешь меня. Выберешь свет.
Но девочки категорически запретили мне идти до конца. У тебя появились проблемы в школе (ты рано повзрослела, и тебя постоянно дразнили), а твоя мачеха была редкой овцой. Если помнишь, тебя вместе с Дэвидом Голденом арестовывали за пронос алкоголя на дискотеку. Девочки не сомневались, что даже ничтожная мелочь способна окончательно все испортить, а встреча с «погибшей» матерью – это не мелочь. Мне снова пришлось переступить через себя и заново умереть.
Я вложила накопленные на покупку нашего будущего дома деньги в книжный магазин Лидди. Я знала, что ты обожаешь читать, и часто представляла, как ты сидишь, обложившись книгами, которые нам не суждено обсудить. Адди, это все, что я могу оставить тебе в наследство. Можешь управлять магазином, можешь продать. Это гораздо больше, чем мой предыдущий подарок. Ты помнишь его? Золотой кулон в форме сердца. Я купила его после прочтения книги «Страх полета» и хотела, чтобы ты его носила всегда и везде. В отличие от Глории, Дот и Лидди я всегда боялась приземления, а не полета. Это моя главная проблема: когда, где и зачем приземлиться? Я не знала правильного ответа до тех пор, пока не появилась ты, хотя сейчас всем нам известно, насколько печально все это закончилось.
Я ни в коем случае не предлагаю тебе отказаться от полета. Я сама подарила тебе этот кулон и знаю, что ты никогда не откажешься. Хочу лишь сказать, что ты всегда должна внимательно посматривать на землю и быть готовой спуститься на нее в нужный момент. Где бы ты ни оказалась, какую бы сторону ни выбрала – правды или лжи, добра или зла, света или тьмы, – я всегда буду любить тебя. Ты, Адди Оливер, достойна всего самого лучшего. Надеюсь, однажды я смогу подтвердить свои слова на деле.
Сердце, душа, крылья,Марджори Ричардс-Оливер(твоя мама)
