Клуб (ЛП)

- А что с девушкой? - спросила Лара. Она достала из чемодана мачете. - Ты хочешь, чтобы я прикончила ее прямо здесь?

Джейсон помолчал. Он снова оглядел пленницу с ног до головы, нахмурив брови.

- Знаешь что... нет... нет, давай оставим ее на некоторое время.

Лара надулась.

- Господи, Джейс. Мы и так по уши в дерьме. Давай просто перережем этой дряни глотку и покончим с этим.

- Лара, дорогая... - сказал он. - Ты знаешь, что я люблю тебя, детка, и ты знаешь, что я высоко ценю твои советы, но в данном случае мне хочется придерживаться собственного мнения. - Джейсон схватил девушку за подбородок, как тогда, когда она лежала на полу. - В ней что-то есть. Я не знаю, что именно, но что-то есть. Мы забираем ее с собой.

- Джейсон! - запротестовала Лара. - Детка... у нас нет...

- Мы забираем ее.

Его слово было окончательным, и все в комнате знали это.

- А теперь, если вы, сумасшедшие детишки, не возражаете, я должен пойти и смыть этого копа с себя.

КОННОР

Коннор смотрел в боковое окно, погрузившись в раздумья, пока машина отсчитывала мили по дороге. Извилистые дороги вились вдоль величественного калифорнийского побережья, словно бесконечная змея, а он бесстрастно наблюдал, не в силах насладиться этим зрелищем, которое так давно мечтал увидеть.

Океан сверкал, как ковер из бриллиантов, искрясь под лучами раннего полуденного солнца. Он почувствовал жар на лице и немного опустил стекло, позволяя свежему воздуху проникнуть в салон джипа. Пьянящие ароматы прибоя ворвались внутрь и защекотали его чувства.

Сбывшаяся мечта превращалась в кошмар.

Девушка сидела рядом с ним на заднем сиденье, втиснутая между ним и Фионой. Оглянувшись, он увидел, что Фиона погрузилась в свои мысли и смотрит в окно на утесы, возвышающиеся над дорогой. Она выглядела спокойной, безмятежной. Гораздо спокойнее, чем чувствовал себя он сам.

Пока они не столкнулись ни с какими неприятностями, но сердце Коннора билось в такт нарастающему беспокойству. Они были в пути уже несколько часов, и в его сознании время неуклонно шло к тому моменту, когда удача окончательно иссякнет. Пройдет совсем немного времени, и законники набросятся на них, как стервятники на свежую тушу, готовые разорвать их на части, несмотря на то, что сказал Джейсон.

Кстати, о Джейсоне: он сидел впереди на пассажирском сиденье, пока Лара вела машину, временно уступив ей место у руля. Он казался невероятно спокойным, сидел и напевал мелодию, неизвестную Коннору. Время от времени взгляд Джейсона поднимался к зеркалу заднего вида и падал на него. Коннор не мог прочитать взгляд - никто не мог прочитать взгляд Джейсона, понять, о чем он думает или что замышляет. Он был так же нечитаем, как древний язык на наскальных рисунках. Тем не менее, Коннор догадался о причине пристального взгляда своего вожака.

Джейсон был обеспокоен его душевным состоянием.

Это пугало Коннора даже больше, чем задержание полицией.

Гораздо больше.

Он хорошо знал, на что способен Джейсон. Он и сам был способен на такие вещи, но Джейсон был гораздо более опасным и непредсказуемым животным, и он уже не сомневался, что тот без раздумий пустит в ход нож, если решит, что Коннор представляет для него опасность.

Коннор изо всех сил старался скрыть свою панику, и попытался сосредоточиться на мягком океанском бризе, дующим в лицо из приоткрытого окна.

Это было нелегко.

Он нервничал и из-за девушки. Им следовало просто убить ее еще в мотеле и покончить со всеми хлопотами. Она была опасна. Он чувствовал это так же, как и Джейсон, но там, где он видел этот еще один гвоздь в их общий гроб, Джейсон видел некое очарование в этой девушке. У него были планы на нее, Коннор знал это, но какие это были планы, никто не мог предположить. Мало того, Коннор жаждал убить эту суку еще и по другой причине.

Она напоминала ему девушку в старших классах. Одну из многих привлекательных девушек, которые всегда игнорировали его и не помочились бы на него, даже если бы он пылал в огне. Он видел, как эта дрянь смотрела на него в мотеле, даже при тех обстоятельствах, в которых оказалась. Она считала его слабаком, дерьмом на своем ботинке. Как и все девушки, которых он когда-либо знал.

Все, кроме Фионы.

Он хотел только одного – ножом вырезать ей глаза, отрезать ее рубиново-красные губы и срезать ее идеальный нос с надменного личика. Эта девушка была воплощением всего того, что заставляло его чувствовать себя маленьким, слабым, незначительным.

И самое ужасное, что даже после всего, что сделал, он все еще чувствовал себя таким. После всех убийств, всего кровопролития, всех тех случаев, когда он глумился над умоляющими, просящими пощады жертвами, он все еще чувствовал себя слабым.

Для Коннора все это было властью, желанием подчинить своей воле мир, который считал его не лучше насекомого, и все же, сидя рядом с этой прекрасной пиздой, он все еще чувствовал себя ничтожным человеком.