Клуб маньяков

Моя супруга хотела еще что-то сказать, но в это время Митя извлек из чемодана свое оружие. Торжественно извлек. Конечно же, перед нашим взором предстали клещи для извлечения зубов. Ворончихин не страдал избытком фантазии и потому был склонен к традиционализму.

Увидев никелированное чудовище, я тяжело вздохнул: как назло, всего лишь несколько дней назад, по телевизору показывали фильм о свихнувшемся дантисте. И свою маньяческую деятельность этот весьма несимпатичный медик начал с удаления передних зубов своей премиленькой супруги.

- Не переживай, - шепнула Вера, краем глаза заметив, что я расстроился. - Все в наших руках.

- А я и не переживаю, - буркнул я, разливая коньяк по рюмкам. - Я от Ворончихина и не ожидал ничего остренького. Надо было к Емельяну ехать... Он комсорг, с комсомольской выдумкой парень. А с Митькой - тоска. Коли засну, разбудите. Если, конечно, что-нибудь интересненькое проклюнется.

А супруги Ворончихины не обращали на нашу светскую беседу ни малейшего внимания. Некоторое время они сидели, мысленно прощаясь с почти прошедшей уже жизнью, прощаясь с пятилетним своим сыном Антошкой, который теперь, может быть, не станет особенным маньяком и заживет бесхитростной человеческой жизнью...

Первым паузу нарушил Виктор. Он застенчиво улыбнулся и, сказав: Ladies first, - протянул жене руку. Обращенную локтем вниз.

- Может быть, иглу спиртом протереть? - неуверенно спросила Лариса.

Глаза ее светились заботой.

- Зачем? - фыркнул Митя. - На том свете заражение крови не опасно. Да и спирт мне противен, ты же знаешь...

Лариса улыбнулась понимающе и попросила супруга сжать кулак и несколько раз согнуть руку в локте. После того, как Митя совершил эти обычные при отборе крови действия, она ловким движением воткнула острейшую иглу в вену.

Трубка моментально окрасилась в красное.

Накопитель тоже.

Через пару минут Лариса перегнула трубку посередине, затем, прикрепив ее липкой лентой к предплечью мужа, отсоединила накопитель и сделала Вере знак.

Та взяла со стола свободную рюмку и протянула мне.

Я, несколько оживившись (как же, похоже, Лариска собралась пить кровь мужа!), встал, подошел к Ворончихиным (не забыв прихватить свою наполненную до краев рюмку) и поставил затребованный питейный сосуд перед миленькой кровопийцей.

Ворончихина, улыбнувшись мне благодарно, наполнила его кровью из накопителя. Мы чокнулись, "чин-чин", выпили и я, ободряюще похлопав Митьку по плечу, направился к столу.

И по пути чуть не умер со смеху: если Лариска в первом действии драмы пьет кровь мужа, то во втором Митька, убей меня бог, будет грызть ее сахарные косточки!

А Лариска, естественно, не поняла, чему я смеюсь, точнее, рыдаю от смеха. Подождав, пока я усядусь, она спросила подруг мягким голосом радушной хозяйки:

- Может быть, вы тоже хотите? Не бойтесь, Витенька желтухой не болел. И группа у него самая лучшая, первая.

Я посмотрел на своих дам и понял, что они не прочь попить крови близкого друга. Хотят, но боятся показаться мне банальными кровопийцами.

- Да ладно вам кокетничать! - сказал я, наливая себе коньяку. Валяйте, если хочется.

- В следующий раз, - сверкнула глазами Маргарита и вплотную занялась утиной ножкой.

Мне всегда нравилось наблюдать, как воспитанные девицы или девицы, считающие себя таковыми, едят птицу при помощи тупого ножа и вилки. Особенно вкусную птицу и особенно проголодавшиеся девицы. Нравилось смотреть и видеть в их глазах подавленное желание оказаться наедине с этой самой ножкой в своей уютной кухоньке. Маргарита была умной женщиной и умела читать мысли по глазам. Прочитала и по моим. Прочитала и заменила вилку с ножом своими тоненькими, бархатными, беленькими, чувственными, нежными, будоражащими воображение пальчиками.

А Ворончихин тем временем готовился совершить ответный ход. Он гипнотизировал жену никелем клещей. Он покручивал их в руках, они сияли ужасом предназначения, ужасом, столь приятным маньяку. Лариса вожделенно приоткрыла ротик, ее волчьи зубы сами потянулись к орудию пытки, нет, к орудию тонкого и острого мазохистского удовлетворения...

А я грел в руке рюмочку коньяка и, неторопливо размышляя, следил за Ларисой:

"Если бы в юности ее папочка не пьянствовал до полного отключения чувств и, сэкономив денежку, отвел бы доченьку к стоматологу и тот стянул бы ее зубки стальной прочнейшей проволокой, стянул бы и поставил на место, то, может быть, нам и не представилась бы возможность любоваться этим довольно оригинальным действом.

...Да, не представилась бы. Все-таки в беспробудном пьянстве родителей и вытекающей из нее беспризорности потомства есть рациональное зерно. Для нас, маньяков. Так же как и в равнодушии, оберегающем наши сердца и души от излишних волнений... И сопереживания.