Клуб маньяков

Переживая случившееся, Вера помолчала.

- И пришлось мне и в самом деле пыль с книг вытирать, - продолжила она свой рассказ после того, как кончик моего ножа прикоснулся к ее левой груди. - А у них две комнаты полками заставлены. Я вытирала, а Костик проверял.

Я возненавидела их. И книги, и отца, и Костика. Потому и не ушла сразу. Через две недели ушла, да так, что они через два дня квартиру нам сняли. Я так обрадовалась, что решила не спешить. Обдумала все обстоятельно. Лекарства нужные подобрала по справочникам. Такие, чтобы агония была продолжительной...

- В Ленинке, небось, сидела?

- Да...

- А не боялась? Ведь случись следствие, могли выйти на твою "учебу" в сокровищнице знаний?

- Я по билету Маргариты ходила. Переклеила фотографию и ходила под ее именем. Ты бы дал мне посидеть... Устала.

Я перевязал Веру так, чтобы она могла сидеть. Ящиков в подвале было достаточно. Она уселась и продолжила свой рассказ. Я слушал рассеяно соскучился по Наташе. Да и мысли о том, что неплохо было бы спустить на тормозах затею с убийством жены, не давали мне сосредоточиться. Одно дело задумать убийство, другое - его совершить.

- И вот, наконец, пришел этот день, - вернул меня на землю монотонный голос Веры. - Я приготовила праздничный ужин, салатов наделала, прическу новую соорудила, платье...

Супруга не успела сказать, какое цвета платье она одела, дабы скрасить последние часы Константина - у лестницы, ведшей в подвал, раздались голоса и характерные звуки мочеиспускания. Говорили два мужика.

- Я ей бутылку в п... сунул, горлышком наружу, а она смеется: "Вот, теперь самое то, - говорит, - только подергай, Вась, с чувством подергай", рассказывал первый голос, бесцветно-недовольный и явно принадлежавший уважаемому бомжу, бомжу "в законе".

- Да, Нюрка - баба веселая! - засмеялся второй голос, несомненно, озвучивавший "шестерку".

Вера, воспользовавшись моим минутным замешательством, крикнула, к счастью, негромко (голос сорвался от волнения):

- На помощь!

Я смотрел на нее с ненавистью долю секунды. Затем набросился, обнял и начал страстно целовать. В губы, в шею, грудь. Не без удовольствия. Вера сначала отстранялась, но я укротил ее внятным шепотом:

- Будешь ерепениться - откушу нос... Из вредности откушу.

Бомжи спустились в подвал. Я слышал их сопенье.

- Пошли отсюда, - раздался, наконец, бесцветно-недовольный голос. - А где сейчас Нюрка?

- Как где? У себя... На станции, под платформой...

- Ну и какое платье ты надела для Константина? - спросил я, когда шаги нарушителей моего спокойствия стихли, а Вера более-менее пришла в себя. В глазах ее светилась уверенность в том, что бомжи либо вернутся, либо расскажут кому-нибудь, что видели в подвале.

А мне было наплевать, как разрешиться ситуация, в которую я по уши вляпался. Лишь бы разрешилась поскорее.

"Вот идиот, - сокрушался я мысленно. - Устроил эту канитель с подвалом и расспросами. Ведь знал же, что лишние знания и телодвижения умножают печали! Только кретин мог развести эти "ля-ля, тополя", развести, вместо того, чтобы сразу угрохать".

- Какое я платье надела для Константина? Короткое бордовое, он тебе не нравится, - ответила супруга, вновь погрузившись в прошлое. - Но он был от него без ума. Вечер прошел весьма приятно, но...

- У тебя опять не получилось, - усмехнулся я, вспомнив записку, найденную в платяном шкафу под трусиками и бюстгальтерами.

- Да. Слишком долго я ждала этого вечера... Нервничала, суетилась. Да и напоить человека лекарствами оказалось весьма трудным делом. Особенно за столом или в постели. А в еду подмешать было нельзя: их надо принимать одно за другим строго через пять минут.

Представь, я думаю, как это сделать, а он лезет целоваться, уверенный такой в себе, прямо супермен... Вдобавок, когда я уже решилась идти ва-банк, в голову пришла мысль, что родители Константина, весьма недоверчивые люди, наверняка не позволят следствию по делу его смерти развиваться в нужном для меня направлении...

- Это точно. Интересно получается... Ты же говорила, что обдумала все обстоятельно, а тут одна накладка за другой?

- Думала, что обдумала. Вообрази, что ты, умник, решил банк ограбить или почку кому-нибудь хирургическим путем удалить. Представляешь, сколько у тебя было бы накладок? Новое дело - это новое дело. Тут читай, не читай, думай, не думай, все равно опыт нужен. Опыт и сноровка...

- Да уж... Сейчас он у тебя, несомненно, есть.

- И еще одно мне помешало... - не обратила внимания Вера на мою реплику. - В то утро я поняла, что беременна... Конечно, я не оставила бы ребенка. Жить в этой семье, пыль с книг вытирать, потакать этому "супермену" с куриными мозгами... Разве это нужно двадцатилетней девчонке?

- Конечно, не это, - хмыкнул я. - Двадцатилетней девочке надо пырнуть кого-нибудь в спину иглой дикобраза, пырнуть, чтобы полноценно оргазмировать.

- Юродствуешь? Ты же знаешь, в каком страшном мире мы живем... Ради небольшого удовольствия у нас тысячами убивают, сводят с ума и голодом морят.

- Ну-ну, дитя эпохи. И что же ты решила делать со своим оргазмом?