Клуб маньяков

Наутро я выздоровел, но на работу решил не идти: бюллетенить, так бюллетенить. Тем более, что с середины ночи шел мелкий противный зимний дождь со снегом и на улице было более чем неуютно. Постоял у окна, наблюдая изнуренную непогодой природу, затем спустился вниз и обнаружил на кухне Светлану Анатольевну с потрепанной книжицей Марины Серовой.

Тетки с Матрасычем не было. Они уходят на работу в половине восьмого. Наташа еще спала и я, чтобы не будить ее, был вынужден остаться один на один с тещей. Увидев мои настороженно-испуганные глаза, глаза человека, неожиданно столкнувшегося на бульваре с гиеной, она застыла.

«Догадалась, волчица, что я все узнал. Сейчас пойдет проверять на месте ли тетрадка...» – подумал я, весь сжавшись.

Я угадал. Светлана Анатольевна каким-то образом вызнала, что мне открылось ее прошлое. Прошлое, будущее и настоящее.

– Ты нашел тетрадку? – спросила она, сверля меня бесцветными глазами. И, убей меня бог, если я не увидел в холоде ее зенок сверкающие ледышки удовлетворения.

Маньяки не без оснований считают себя существами, достойными всенародной известности. Им, по роду своей деятельности вынужденным вести скрытный образ жизни, всегда не хватает полноценного общения, общения без масок, недомолвок и обмана.

– Вера с вами? Вы с ней заодно? – спросил я, с трудом заставив себя поднять на нее глаза.

Минуту она не отвечала. Минуту она наслаждалась моим смятением. Насладившись до румянца на щеках, спросила:

– А как ты думаешь?

– Если вы считаете себя сверхчеловеком, то заодно. Если больной, то вряд ли.

– Я не больная.

Мне захотелось сесть. Теща кивнула на стул. Садись, мол, сынок, разговор будет долгим.

– Значит, заодно, – вздохнул я, усаживаясь. – И, судя по вашим несколько возбужденным глазам, вам не терпится рассказать мне о своем боевом пути... Итак, первым был старшина Грищук...

– Да он был первым... Гречку с молоком будешь?

– Давайте...

Светлана Анатольевна поставила передо мной тарелку, сыпанула в нее из кастрюли гречку, залила теплым молоком.

– Молоко настоящее, деревенское. Юрий Борисович вчера из деревни привез...

Я посмотрел теще в глаза и подумал: «И чего это она вокруг да около ходит? Боится провала своего маньяцкого бенефиса? Или ждет, пока я наемся и стану благодушным?»

Светлана Анатольевна улыбнулась моим мыслям, уселась напротив на стул у плиты, выдержала паузу и начала рассказывать, глядя то в прошлое, то мне в глаза.:

– Он очень страшный был этот старшина Грищук. Я ночами не спала. А если засыпала, то кошмары снились... Снилось, что все мое лицо покрыто такими же шрамами, как у него. Багрово-красными, шевелящимися. А мама ничего не замечала. И пила потихоньку. Отец приходил весь измотанный, гладил меня по головке, выпивал стакан водки, ел и валился спать. А старшина Грищук меня преследовал со своими баранками и красными петушками на палочках. Я немела и холодела, когда он на руки меня брал. И старалась убегать подальше, чтобы его не видеть. В дальний парк убегала и там играла. Тогда Вильгельма-садовника еще не было. А если был дождь или было слишком жарко, уходила в подвалы замка.

– Не страшно-то в подвале было? – участливо спросил я, практически разжалобленный рассказом тещи.

Меня легко разжалобить.

– Нет. Я твердо знала, что там, где нет Червяка, не страшно... Наоборот, мне в них становилось покойно.

– А где вы нашли отраву?

– Там же. В подвалах было все. Перед тем, как занять замок под комендатуру, наши солдаты, конечно, все обшарили. Но сделали это в спешке и многих тайных помещений не нашли. А я не спешила и через несколько недель знала эти подвалы не хуже человека, их построившего. На их нижнем этаже, о котором никто не знал, нашла темницу, в ней к стене были прикованы скелеты. Там же были склад рыцарского оружия и доспехов, винный склад, несколько старинных золотых монет и химическая лаборатория. В ней, на полочке с реактивами стояла баночка с порошком белого цвета...

– А как вы узнали, что это была отрава?

– Очень просто...

– Кошке в рот засыпали?

– Почему кошке? Просто однажды я, пересилив страх и отвращение, подошла к старшине и сказала, что в подвале потерялась кошка Нюрка. Он пошел искать и с моей помощью нашел под кучей мусора несколько бутылок шнапса, их я заранее из винного склада принесла...

– Перед этим сыпанув в одну бутылку порошка из баночки...

– Да. Сыпанула и обратно сургучом залила. Старшина умер через два часа...

– Он же мог вашему отцу предложить выпить? Или еще кому-нибудь? Например, вашей матери?

– Нет, он прижимистый был... Да и старшины в армии полковникам выпить не предлагают.

– И после того, как вы увидели его мертвого...

– Я обрадовалась. Рассмеялась страшно. Червяк на его лице сдох, совсем сдох и расплылся. Я убила его. И поняла, что стала взрослой и... и всемогущей.

– Ну-ну. А старшину жалко вам совсем не было?

– Жалко? Представь тот ужас, в котором я жила. Этот уродливый шрам преследовал меня и ночью и днем. Я же маленькая была, никому не нужная девочка... От постоянно испытываемого страха у меня одни кожа да кости остались! Он до сих пор мне снится, и я вскакиваю.