Клуб маньяков

– А Шакал нашел способ... Научил ее удовлетворяться...

– Да.

– Мне сейчас пришло в голову, что Константина ей помог убить не он, а вы...

– Конечно, я. Шакал, как ты его называешь, не смог бы этого сделать. Он и в самом деле – шакал. Но к Константину мы пришли вместе. Он, как говорится, свечку держал.

– А баба Фрося с мужем? Маргарита с Тамагочей и Ворончихины? Их-то зачем вы убили?

– Зачем я убила Ворончихиных... – повторила Светлана Анатольевна, как-то особенно на меня взглянув.

Мне стало не по себе. Почувствовал, что собеседница то ли что-то не договаривает, то ли играет со мной в какую-то странную игру.

– Ворончихиных убила Вера, – не позволила теща развиться моим мыслям. – Ты, наверное, догадываешься почему... А Маргариту с мужем... Понимаешь, когда ты появился в нашем доме, я начала становится женщиной. Вера рассказывала, как ты любишь ее, какие слова говоришь, как стараешься предугадать ее желания... У меня никогда не было такого мужчины, у меня был только Юрий Борисович, довольный собой и живущий для себя... Всегда одинаковый, без чувственных вспышек, без мысли...

Я не знал, куда спрятать глаза. Теща объясняется в любви... А она смотрела на меня, она хотела взять мою руку и прижаться к ней губами... Она ждала ответного чувства... А мне хотелось оглушающего стакана спирта.

И, представьте, она догадалась. Бросилась к пеналу, достала с нижней полки склянку из под кетчупа, склянку, в которой металась так необходимая мне жидкость, налила в граненый стакан, устремилась к холодильнику за ветчиной и венгерскими маринованными огурчиками.

– С утра выпил – весь день свободен, – изрек я, выцедив полстакана. И захрустел огурцом.

– Может, запьешь? – спросила теща, показывая мне литровую пачку ананасового сока.

– Это барство, – махнул я рукой. – Ну, так за что вы Маргариту с Тамагочей терминировали?

– Вера рассказала мне о вашей коллективной встрече. Как ты распалился-разошелся, и как она осталась в стороне...

– Она вам все рассказывала? Обо всем, что происходило между нами и нашими знакомыми?

– Да... Все. Я всегда просила ее рассказывать буквально обо всем: о мельчайших деталях секса с тобой, какие позы предпочитаешь, что говоришь, как кричишь во время оргазма... Я знала о тебе все, знала, что весь диван в гостиной пропитан твоей спермой... И после того, как она рассказала, каким диким восторгом сияли твои глаза в тот момент, когда ты самозабвенно трахал Маргариту, я решила убить их...

– Только из-за этого? Вы страшный человек! Ведь ваша дочь сама все это устроила! Сама!

– Не только из-за этого. Вера рассчитывала, что групповой секс поможет ей отказаться от... от...

– От традиционного для нее секса... – продолжил я за тещу и неожиданно рассмеялся: спирт способствует улучшению настроения.

– Да, от традиционного для нее секса... И ты, вместо того, чтобы помочь ей в этом, рухнул на Маргариту.

Глаза Светланы Анатольевны намокли.

– Она вам не все рассказала... О той ночи у Маргариты... – не мог я не вложить своих перстов в ее раны.

– Может быть. Но ты зря усмехаешься... И я тебе еще не все рассказала. Самого главного...

– Об убийстве бабы Фроси и ее мужа?

– Не сколько об убийстве, сколько о том...

Теща не успела договорить: дверь из гостиной распахнулась, и на пороге мы увидели заспанную Наташу. Она бросилась к присевшей бабушке, обняла ее и, поглядывая на меня, стала рассказывать, что во сне видела Джека, грызущего косточку на крыше сарая. Светлана Анатольевна поцеловала внучку и повела ее переодеваться. Выходя из кухни, повернулась ко мне и сказала глухим голосом:

– Завтра утром в это время ты все узнаешь. Все. И ужаснешься. Это я тебе обещаю.

Глава 10. Чтобы я ужаснулся? – «Степной волк», веселая жирафа в окне, Рисующая На Скалах, Подобно Солнцу Рисующему День и Та, Которая Не Ест Мяса.

Я не принял слов тещи близко к сердцу. Чтобы я ужаснулся? Разве может ужаснуться человек столько раз за последние полгода ужасавшийся?

Конечно, нет... Сначала узнать, что твоя любимая женушка – маньячка, потом – что и теща развлекается тем же.

А эти ужасающие сны?

А этот Харон?

И потом, разве можно ужаснуть человека, которого до самого хребта высушило соседство с этими существами, называющими себя людьми?

А Светлана Анатольевна поняла, что я нахожусь в критическом состоянии, и потому не стала передо мной мельтешить. Накормив Наташу, она сослалась на головную боль и убежала домой.

На улице было ветрено, и гулять мы не пошли. Порисовав и полепив зверей из пластилина Наташа, подсела ко мне, валявшемуся на диване со «Степным волком» Германа Гессе (теща напомнила, вот и нашлась сама по себе книжечка). Подвинувшись, я невозмутимо продолжал читать (пусть думает, что я занимаюсь серьезным делом):