Клуб Мефисто

– Я на стороне науки и разума, господин Сансоне. Ангелы тут ни при чем.

– Ну хорошо, значит, в ангелов вы не верите. А в их соперников?

– Вы имеете в виду демонов? – Она усмехнулась. – Конечно же нет.

Некоторое время хозяин особняка смотрел на Мауру с едва уловимым разочарованием.

– Если, как вы сами говорите, ваша религия – наука и разум, как можно научно объяснить то, что случилось сегодня у меня в саду? И с той женщиной – в сочельник?

– Вы просите меня объяснить природу зла.

– Да.

– Я не могу. Наука – тоже. Просто зло существует.

Он кивнул:

– Совершенно верно. Оно просто существует и всегда было с нами. Некое реальное существо, живущее среди нас, преследующее нас. Выжидающее удобного случая насытиться. Многие не знают о нем и не узнают его, даже когда оно касается их, проходя по улице. – Говоря эту фразу, он перешел на шепот. На мгновение воцарилась тишина, и до слуха Мауры донеслись потрескивание дров в очаге и приглушенные голоса в соседней комнате. – Но вы другое дело, – прибавил он. – Вы видели зло своими собственными глазами.

– Я видела только то, что видят детективы по расследованию убийств.

– Я говорю не о повседневных преступлениях. Не о мужьях, убивающих жен, и не о поставщиках наркотиков, отстреливающих конкурентов. Я говорю о том, что вы видели в глазах своей матери. О вспышке. Искре. Не Божественной – дьявольской.

В дымоходе загудел воздух – от усилившейся тяги из очага взметнулось облачко пепла и тут же осело, наткнувшись на каминный экран. Пламя задрожало, словно испугавшись незримого вторжения незваного гостя. В комнате вдруг повеяло холодом, как будто из нее разом ушли все тепло и весь свет.

– Прекрасно понимаю, – сказал он, – почему вам не хочется говорить об Амальтее. Ужасно, когда есть такие родственники.

– Она не имеет ко мне ни малейшего отношения, – возразила Маура. – Не она воспитывала меня. И вообще о ее существовании я узнала лишь несколько месяцев назад.

– И все-таки для вас это опасная тема.

Она перехватила его взгляд:

– Мне действительно все равно.

– Странно, если вам и правда все равно.

– Грехи родителей не передаются нам по наследству. Как и добродетели.

– Иные наследственные черты бывают слишком ярко выражены, чтобы их не замечать. – Он указал на портрет над камином. – Шестнадцать поколений отделяют меня от этого человека. Но даже я не в силах избавиться от его наследия. Мне никогда не отмыться от того, что он содеял.

Маура поглядела на портрет. И снова ее поразило сходство между сидящим перед ней живым человеком и лицом на холсте.

– Вы говорили, эта картина – ценная фамильная реликвия.

– Не могу сказать, что я был рад ее унаследовать.

– Кто он?

– Монсеньор Антонино Сансоне. Портрет был написан в Венеции в тысяча пятьсот шестьдесят первом году. Когда монсеньор был в зените могущества. А можно сказать – в бездне безнравственности.

– Антонино Сансоне? Это же ваше имя!

– Я его прямой потомок.

Маура присмотрелась к портрету:

– Но ведь он же…

– Был священником. Вы это хотели сказать, верно?

– Да.

– На рассказы о нем может уйти вся ночь. Как-нибудь в другой раз. Скажу только, что Антонино не отличался благочестием. Он вытворял с другими людьми такое, что, без сомнения, повергло бы вас в ужас… – Он замолк. – Таким предком нельзя гордиться.

– И тем не менее в вашем доме висит его портрет.

– Как напоминание.

– О чем?

– Взгляните на него, доктор Айлз. Похож на меня, не правда ли?

– Даже страшно как.

– В сущности, мы с ним как братья. Поэтому он здесь и висит. Напоминает мне, что у зла человеческое лицо, и порой благообразное. Можно пройти мимо такого человека, заметить, как он вам улыбается, и при этом даже не догадываться, что он о вас думает. Вы можете сколько угодно всматриваться в его лицо и никогда не поймете, что на самом деле скрывается под маской. – Он наклонился к ней, и свет от камина заиграл на седых волосах, как на серебряном шлеме. – Они похожи на нас, доктор Айлз, – тихо проговорил он.

– Они? Вы говорите о них как об отдельном виде.

– Может, так и есть. Пережиток далекого прошлого. Все, что я знаю, – они не такие, как мы. И единственный способ их узнать – отслеживать то, что они творят. Идти по кровавым следам, прислушиваться к стонам и воплям. Искать то, что большинство полицейских в силу непомерной занятости просто не замечают, – присущий им стиль. На фоне отзвуков повседневных преступлений, обычных убийств мы видим точки наивысшего напряжения. Ищем следы чудовищ.

– Кто эти «мы»?

– Люди, собравшиеся здесь сегодня вечером.

– Ваши гости?

– Мы все верим, что зло не просто понятие. Оно реально и имеет физическое воплощение. У него есть лицо. – Он немного помолчал. – Каждый из нас хоть раз в жизни видел его во плоти.

Маура удивленно приподняла брови:

– Сатану?

– Называйте как хотите. – Он пожал плечами. – У него издревле было много имен. Люцифер, Абигор, Самаэль, Мастема. В каждой культуре у зла есть свое имя. Я и каждый из моих друзей сталкивались с ним лично. Мы видели его силу, и, признаться, нам страшно, доктор Айлз. – Он поймал ее взгляд. – А сегодня больше, чем когда бы то ни было.