Клуб Мефисто

Вечером, сидя на корточках в саду Энтони Сансоне и дрожа от холода, она видела это самое тело лишь в свете карманных фонариков. Сейчас обнаженное тело детектива Евы Кассовиц лежало перед ней под ярким освещением, смывающим малейшие тени. Кровь с тела смыли, и свежие розовые раны проступали на нем со всей отчетливостью. Рваная рана на голове. Колотая – в области грудной клетки, ниже грудины. Глаза без век, с потускневшими под действием воздуха роговицами. Именно от них Маура не могла отвести взгляд – от этих изувеченных глаз.

Скрип двери возвестил о приходе Джейн.

– Еще не начинали? – спросила она.

– Нет. Еще кто-нибудь будет?

– Сегодня только я. – Джейн остановилась, запутавшись в халате, и взглянула на стол. На лицо мертвой коллеги. – Надо было ее как-то поддержать, – тихо проговорила она. – Когда олухи из нашего отдела затеялись доставать ее своими тупыми шуточками, я должна была положить этому конец, раз и навсегда.

– Это они должны чувствовать себя виноватыми, Джейн, а не ты.

– Но ведь и со мной было такое. И я знаю, каково оно. – Джейн взглянула на открытые роговицы мертвой девушки. – А ведь эти глаза не получится привести в порядок для похорон.

– Понадобится закрытый гроб.

– Глаз Гора, – тихо проговорила Джейн.

– Что?

– Тот рисунок на двери в доме Сансоне. Это древний символ – египетский. Называется Уджат – всевидящее око.

– Кто тебе это сказал?

– Один из гостей Сансоне. – Она взглянула на Мауру. – Эти люди – Сансоне и его друзья, – странный они народ. Чем ближе их узнаю, тем сильнее меня бросает в дрожь. Особенно от него.

Тут из проявочной вернулся Йошима с кипой готовых пленок. Когда он стал раскладывать их на просмотровом столе, они как обычно характерно позвякивали.

Маура взяла масштабную линейку, измерила рваную рану головы и быстро занесла размеры на бумагу, закрепленную на планшете с зажимом.

– Знаешь, а он звонил мне той ночью, – сказала она, не поднимая глаз. – Хотел убедиться, что я добралась домой без приключений.

– Кто – Сансоне?

Маура подняла глаза.

– Ты считаешь его подозреваемым?

– Сама посуди. Знаешь, что сделал Сансоне, когда они нашли тело? Еще до того, как он позвонил в полицию? Взял фотоаппарат и все сфотографировал. А на следующее утро дворецкий разослал фотографии его друзьям. Только скажи, что тут нет ничего странного.

– И ты его подозреваешь?

Помолчав немного, Джейн призналась:

– Нет. А если бы подозревала, нажила бы себе неприятности.

– Ты это о чем?

– Габриэль тут попробовал кое-что для меня выяснить. Обзвонил своих знакомых, чтобы разузнать побольше об этом субчике. Но он и рта не успел раскрыть, как все двери перед ним разом захлопнулись. ФБР, Интерпол – никто из них не пожелал обсуждать Сансоне. Похоже, у него наверху есть друзья, и все за него горой.

Маура вспомнила дом в Бикон-Хилле. Дворецкого, старинную обстановку.

– С таким состоянием – не мудрено.

– Все это перепало ему по наследству. Ясное дело, таких деньжищ на одном лишь преподавании истории средних веков в Бостонском колледже ни в жизнь не заработаешь.

– О каком конкретно состоянии идет речь?

– Помнишь дом в Бикон-Хилле? И это для него всего лишь жалкая хибара. У него есть дома в Лондоне и Париже, а еще родовое поместье в Италии имеется. Он типичный холостяк, при деньгах, и на вид ничего себе. Вот только в светских хрониках не мелькает. Не устраивает благотворительных балов, не собирает деньги ни для каких благих целей. Прямо затворник какой-то.

– Он не произвел на меня впечатления завсегдатая светских раутов.

– Что еще о нем скажешь?

– Да мы с ним недолго разговаривали.

– Но все-таки разговаривали?

– На улице было ужасно холодно, и он пригласил меня на чашку кофе.

– И это не показалось тебе странным?

– Что именно?

– А то, что он сделал тебе особое приглашение.

– И я была ему за это благодарна. И кстати – в дом меня позвал дворецкий.

– Именно тебя? Сансоне знал, кто ты?

– Да, – немного поколебавшись, призналась Маура.

– И что он от тебя хотел, док?

Маура перешла к туловищу, измерила колотую рану на груди и вписала размеры в протокол. Вопросы стали слишком резкими, к тому же ей совсем не нравился их скрытый смысл: что Энтони Сансоне якобы решил ею воспользоваться в своих личных интересах.

– Я не рассказала ему о деле ничего особенного, Джейн. Если ты об этом спрашиваешь.

– Но ведь ты же говорила с ним об этом?

– Мы говорили о нескольких вещах. Ну и ему, понятно, захотелось узнать мое мнение. Неудивительно, ведь тело нашли у него в саду. Он, конечно, человек любопытный. И, может, даже эксцентричный.

Маура ответила на пристальный взгляд Джейн, и он показался ей до неприятности испытующим. И она снова переключилось на тело. Вопросы Джейн доставляли ей куда больше беспокойства, чем раны.

– Эксцентричный? Только это слово и приходит тебе на ум?

Маура вспомнила, как пытливо Сансоне наблюдал за нею ночью, как в его глазах мерцало отраженное пламя камина, и на ум ей пришли уже совсем другие слова. Умный. Привлекательный. Пугающий.

– А тебе не показалось, что от него слегка веет жутью? – спросила Джейн. – Лично мне показалось.

– Почему?