Клуб Мефисто

— Мне нужно взглянуть на карту мира, — сказала Джейн.

— На всякий случай я скачала одну из Интернета, — сообщила Эрин, указав на папку.

Джейн нашла нужную страницу.

— Ага, вот. Это в Средиземном море, к югу от Турции.

— По-моему, куда проще было взять красный мел, — заметил Фрост.

— Да и куда дешевле. Ваш убийца выбрал необычный пигмент — из малоизвестного источника. Может, у него есть связи на Кипре.

— Или он попросту затеял с нами игру, — предположил Фрост. — Рисует всякие странные знаки. И пользуется странными пигментами. Вроде как хочет заморочить нам голову.

Джейн продолжала разглядывать карту. И думала о знаке на двери черного хода в доме Энтони Сансоне. Уджат, всевидящее око. Она посмотрела на Фроста.

— Египет находится как раз к югу от Кипра.

— Вспомнила о глазе Гора?

— А это еще что? — спросила Эрин.

— Знак, оставленный на месте преступления в Бикон-Хилле, — пояснила Джейн. — Гор — древнеегипетский бог Солнца.

— Сатанинский символ?

— Пока неизвестно, какой смысл в него вкладывает преступник, — сказал Фрост. — Каждый думает по-своему. Что он сатанист. Или любитель истории. Или всего-то навсего сумасшедший.

Эрин кивнула:

— Что-то вроде Сына Сэма.[13] Помню, полиция потратила уйму времени, выясняя, кто он такой, этот таинственный Сэм. А оказалось, что это всего лишь слуховая галлюцинация убийцы. Говорящая собака.

Джейн закрыла папку.

— Знаете, я очень надеюсь, что наш преступник тоже полоумный.

— Почему же? — поинтересовалась Эрин.

— Потому что куда страшнее, если это не так. Если он совершенно в здравом уме.

Джейн и Фрост сели в машину лишь после того, как прогрелся двигатель, а дефростер прояснил запотевшее лобовое стекло. «Вот если бы так же просто можно было расчистить туман вокруг убийцы, — подумала Джейн. — Никак не могу составить себе его портрет. Представить, как он выглядит. Кто он — мистификатор? Художник? Историк? Я знаю только, что он живодер».

Фрост надавил на газ, и они тронулись в путь — на сей раз гораздо медленнее обычного, поскольку обледенелая дорога была скользкой. Небо совсем расчистилось, и температура воздуха упала — нынешний вечер обещал быть самым холодным за всю зиму. В такое время лучше всего сидеть дома и уплетать теплое жаркое. В такой вечер, надеялась она, зло вряд ли выберется на улицы.

Фрост поехал по Коламбус-авеню на восток, в сторону Бикон-Хилла: они с Джейн собирались еще разок осмотреть место преступления. В салоне наконец стало совсем тепло, и Джейн до смерти не хотелось снова выходить наружу, где свирепствовал ветер. И идти на задний двор дома Сансоне, где остались замерзшие следы крови.

Заметив, что машина приближается к Массачусетс-авеню, Джейн попросила:

— Сверни-ка направо!

— А мы разве не к Сансоне едем?

— Сверни, пожалуйста.

— Как скажешь. — Фрост повернул направо.

— Вот так и езжай. До Олбани-стрит.

— К судмедэкспертам, что ли?

— Нет.

— Тогда куда?

— Тут недалеко. В двух кварталах. — Джейн оглядывалась на номера домов, мимо которых они проезжали, и вдруг сказала: — Стой! Приехали.

Она глянула на другую сторону улицы.

Фрост притормозил у края тротуара и уставился на Джейн.

— «Кинкос»?[14]

— У меня здесь отец работает. — Она взглянула на часы. — Так, сейчас около полудня.

— И что будем делать?

— Ждать.

— Фу ты, Риццоли! Ты это из-за матери?

— Эта история портит мне всю жизнь.

— Твои предки поссорились. Что ж, бывает.

— Погоди, вот поселится твоя мать у тебя. Представляю, как это понравится Элис.

— Я уверен — все это скоро кончится, и твоя мама вернется к себе.

— Если все дело в другой женщине — нет. — Она вдруг выпрямилась. — А вот и он.

Фрэнк Риццоли появился из-за дверей «Кинкоса», застегивая куртку на молнию. Посмотрел на небо, заметно вздрогнул и выдохнул облако пара, тут же побелевшее на холоде.

— Похоже, собрался на обеденный перерыв, — заметил Фрост. — Ну и что из этого?

— А вот что, — тихо проговорила Джейн. — Вот что из этого.

Тут из дверей вышла какая-то женщина. Пышноволосая блондинка в черной кожаной куртке и голубых джинсах в обтяжку. Фрэнк улыбнулся и обхватил ее рукой за талию. И так, в обнимку, они направились по улице в противоположную от Джейн и Фроста сторону.

— Черт возьми! — выругалась Джейн. — Выходит, все правда!

— Знаешь, по-моему, нам пора ехать…

— Ты только погляди на них. Только погляди!

Фрост включил двигатель.

— На самом деле и я бы не отказался перекусить. Может, поедем…

Джейн открыла дверь и выскочила из машины.

— Ой, Риццоли! Брось!

Она рванула через улицу и двинулась по тротуару вслед за отцом.

— Эй! — крикнула она. — Эй!

Фрэнк остановился, и его рука непроизвольно соскользнула с талии спутницы. Повернулся и, разинув от удивления рот, уставился на приближавшуюся дочь. А блондинка все еще обнимала Фрэнка, несмотря на его тщетные попытки высвободиться. Издалека женщина и правда казалась эффектной, но, подойдя ближе, Джейн заметила расходившиеся от уголков ее глаз глубокие морщины — их было не скрыть никакой косметикой; к тому же от нее разило табаком. И Фрэнк положил глаз на эту толстозадую, волосатую потаскуху? Ну вылитая сучка золотого ретривера!