Клуб мертвых поэтов

Молодой человек бросил растерянный взгляд на лестницу, и я, отстранив незнакомца, поднялась по старинной лестнице на второй этаж. Моим глазам предстало самое удивительное помещение из всех виденных мной – громадный зал с золоченым потолком. Позолота обрамляла росписи – живопись на мифологические сюжеты. Да, эти венецианцы понимали толк в красоте! Под ногами у меня был темный паркет, маслянисто блестящий при свете настоящего пламени, плясавшего в громадном мраморном камине. Камин украшал собой дальнюю стену и казался островком тепла, недаром возле него собрались пятеро мужчин и одна девушка. Одним из этих пятерых был Никита Котов. Чтобы приблизиться к обитателям палаццо, мне пришлось пересечь длинный зал. Мои шаги четким эхом отдавались от стен. Кроме нескольких кресел, в которых сидели трое мужчин и девушка, никакой мебели в зале не наблюдалось. Балы они здесь устраивают, что ли? Очевидно, хозяин палаццо мог позволить себе такую роскошь – не пускать к себе туристов и оставлять помещения пустыми.

Шестеро обитателей дворца встретили меня заинтересованными взглядами. Особенно был удивлен Никита Котов.

– Как вы меня нашли?! Чертовщина какая-то… Этого адреса никто не знает, я не сообщал его даже моей матери!

– У меня свои методы работы. – Я скромно потупила взгляд. – Добрый день, господа. Никита, может быть, вы познакомите меня со своими друзьями, раз уж я здесь?

– Ах, простите! – спохватился Котов. – Познакомьтесь, друзья, – это очередная из овчарок моего папаши. Сами понимаете, для чего она притащилась в Венецию – чтобы взять меня за ноздри и доставить домой.

Я решила принять предложенную игру. В самом деле, не обижаться же на мальчишку? Поэтому я улыбнулась и сказала:

– Очень приятно. Рада познакомиться. А вы, простите?..

– Мои друзья сами в состоянии представиться, – хмыкнул Никита.

Вперед выступил высокий темноволосый красавчик, весь в черном, изобразил грациозный полупоклон и выдал:

– Байрон. Джордж Гордон Байрон.

Следом за ним белокурый юноша сообщил мне:

– Шелли. Перси Биши Шелли.

– Джон Китс, – пискнул малорослый парнишка.

Я обернулась к тому, кто впустил меня в дом:

– А вы, полагаю…

– Кольридж. Сэмюэль Кольридж, – с откровенной издевкой выдал мальчик.

Только тут я сообразила, на что похож этот странный ритуал. Именно так представлялся Джеймс Бонд в многочисленных летах «бондианы». Помните: «Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд». Ладно, по крайней мере, в чувстве юмора этим ребятам не откажешь. Однако какой апломб! Как высокомерны эти юнцы. Наверняка считают себя умнее прочих и глубоко отличными от «серого большинства». Ничего, с годами это пройдет.

Я обернулась к Никите Котову и светским тоном поинтересовалась:

– Полагаю, роль Уильяма Вордсворта вы приберегли для себя?

Мальчик вскинул брови, даже рот приоткрыл. Вот вам, ребятки! Полагаете себя рафинированными эстетами? В ваш круг избранных нет доступа чужакам? Может быть, я излишне категорична, да что там – жестока… Но, по-моему, эти типы – просто клоуны. Сродни толкиенистам, мода на которых, к счастью, уже прошла. Те, помнится, бегали по полям, изображая эльфов, хоббитов или гномов. Сказки рассказывают детям, и там, в детстве, сказки и должны оставаться. А когда взрослые увлекаются такими вещами, это выглядит очень нездорово… Да и легко быть эстетом на папины денежки. Кстати, настоящие поэты Озерной школы, да и младшие романтики вовсе не были богаты, вечно нуждались в деньгах и уж точно не могли зависнуть в Венеции, одном из самых дорогих городов мира, этак на годик-другой… Как человек, всего в жизни добившийся самостоятельно, я недолюбливаю мажоров.

В тишине раздался голос единственной в компании девушки:

– Уильям, наша гостья не безнадежна. Может быть, пригласим ее к завтраку?

Никита немного растерялся. Он переводил взгляд с меня на девушку, словно пытаясь понять, какую игру она задумала. Вдруг Котов кивнул и предложил:

– Можете позавтракать с нами. Простите, я забыл, как вас зовут…

– Вы не забыли. – Я улыбнулась. – Вы просто не дали себе труда поинтересоваться. Меня зовут Евгения. Евгения Охотникова. Не стану притворяться, будто я новое воплощение Эмили Дикинсон или Сафо. Просто Евгения. Но вы забыли кое-что другое, Никита… Ничего, что я вас так, попросту, вашим обычным именем? Вы забыли представить вашу подругу.

Щеки юноши вспыхнули румянцем, он смутился.

– Алиса. Просто Алиса. – Девушка привстала с кресла и даже протянула мне для пожатия руку в перчатке. Я осторожно пожала пухлую ладошку. Из досье Черномора я уже знала, что в компании друзей Никиты Котова всего одна девушка. Именно ее, эту таинственную девицу, я и определила как источник неприятностей, как главную причину, что мешает наследнику «Тарасовнефти» покинуть Венецию, вернуться наконец домой и начать нормальную жизнь. В моем сознании сформировался образ роковой красавицы, утонченной, бледной и порочной, охотницы за деньгами глупеньких мажоров… но при виде Алисы эта теория немедленно испарилась.