Клуб Мертвых

— Ваша любезность, — сказал я тогда, — имеет право на разъяснение с моей стороны. Я отказываюсь продать картину не для того, чтобы добиться от вас более выгодных условий путем, недостойным артиста, уважающего себя. Личный интерес или, лучше сказать, глубокое чувство обязывает меня сохранить эту картину.

При этих словах я заметил, что мой собеседник слегка побледнел.

— Две тысячи гиней, — сказал он.

— Сударь, эта настойчивость…

— Четыре тысячи…

— Еще раз повторяю вам, я отказываюсь…

— В таком случае, — резко сказал он, — я вас убью!

Услыша эту безумную угрозу, я подумал, что передо мной сумасшедший.

— Извините, сударь, — сказал я, улыбаясь, — как ни хороша, быть может, моя картина, она не стоит, все же, человеческой жизни.

Лорд С. взглянул мне прямо в лицо.

— Мне нужна эта картина или ваша жизнь!

— Но тогда объяснитесь, так как я начинаю думать, что вы сошли с ума!

— Я не сумасшедший, — возразил лорд С., — но мое решение непоколебимо. Я не имею права сказать более, но я еще раз предлагаю вам десять тысяч гиней, которые, если не ошибаюсь, составят двести шестьдесят тысяч франков. Я вам даю срок до завтра… В полдень я приду за ответом.

— Но, сударь, я не изменю моего решения… совершенно бесполезна…

— В таком случае я вас убью.

Сказав это, он исчез.

Оставшись один, я спрашивал себя, смеяться мне или опасаться смешной настойчивости этого любителя. Я не боялся его угроз, но меня сильно занимал вопрос: почему он так упрямо желал иметь мою картину?

А Изабелла не возвращалась. Мое беспокойство все более и более усиливалось.

Я ничего еще не знал, но чувствовал какой-то невольный страх. Эта женщина до такой степени овладела мной, что без нее я не мог жить.

Чтобы заглушить беспокойство, я хотел взяться за работу, но кисти выпадали у меня из рук. Невольно имя Изабеллы и лорда С. поминутно смешивались у меня в голове, как будто между ними должна была существовать какая-то тайная связь.

В эту минуту вошел привратник и подал мне письмо… Может быть, от нее? Я схватил письмо и взглянул на адрес. Это был почерк моей матери и на письме стоял штемпель маленького городка, где она осталась… Знаете ли вы, что я сделал?

Я с гневом бросил письмо. А речь шла о моей матери!… Какое мне было до нее дело в эту минуту?…

Я схватил шляпу и выбежал на улицу.

Что я делал, я сам не знаю. Но мне помнится, что я зашел в какую-то таверну и выпил залпом несколько стаканов вина, потом замерзший, полупьяный, в отчаянии, я очутился у себя в мастерской. Я звал Изабеллу и плакал, как ребенок…

Затем силы вдруг оставили меня, и я без чувств упал на пол.

Когда я пришел в себя, был уже день. Я был по-прежнему один…

Вдруг у меня в голове мелькнула мысль.

В полдень! Да, этот англичанин хотел прийти в полдень! Он требовал или мою картину, или жизнь… О! Конечно, он не станет меня убивать, а, вероятно, предложит дуэль, которая, благодаря моей неопытности, разумеется, кончится моей смертью. И я с восторгом думал о смерти! Да! Она, по крайней мере, положит конец моим страданиям!

В тот миг, когда часы начали бить полдень, дверь моей мастерской вдруг распахнулась.

Я выпрямился и, взглянув на вошедшего, вскрикнул от изумления.

В комнату вошла Изабелла!

Я хотел броситься к ней, но какая-то сила пригвоздила меня к месту! Во взгляде Изабеллы я уловил то же самое выражение, которое лишь мелькнуло в нем накануне, а теперь было преобладающим.

Я бессознательно сделал ей знак подойти.

Она подошла. Казалось, что ее прелестное лицо превратилось в мраморную маску.

Победив свое изумление, я наконец произнес ее имя, но мой голос был прерван рыданиями.

На красных чувственных губах Изабеллы мелькнула насмешливая улыбка.

— Марсиаль, — сказала она, — нам надо переговорить… Угодно вам выслушать меня? Скажите мне, почему вы отказались продать вашу картину лорду С.?

— Как? Ты это знаешь?

— Да, знаю. Но отвечайте же мне!

Я был так глуп, что, ни о чем еще не догадываясь, верил в ее любовь. Больше того, мне казалось, что мои слова тронут ее и разобьют ледяную кору, за которой скрывалась моя прежняя Изабелла…

— Разве ты не поняла этого? — спросил я. — Разве в этой картине не заключается все мое счастье? Как! Отдать в чужие руки часть моего сердца? Продать твою красоту, мою любовь, мое будущее! Никогда!… Не может быть, чтобы ты не поняла этого!

— Я хочу, чтобы вы приняли предложение лорда С.! — отвечала она.

— Ты с ума сошла!… — закричал я. — Ты не можешь желать этого! Или, может быть, ты жаждешь богатства? Погоди, я буду работать! Ты увидишь, что я на пути к славе! Мои картины дадут мне много золота, которое все будет твоим! Скажи мне, ты хочешь этого?

Она нетерпеливо пожала плечами и жестко сказала мне:

— Сударь, я вас не люблю и никогда не любила… Я пришла к вам потому, что почувствовала в вас силу, которая, если ее подогреть страстью, создаст гениальное творение. Я была моделью, и я знала, что эта модель пробудит в вашей душе все страсти которые дают произведению истинную жизнь!

Стон вырвался у меня из груди и я упал в кресло, с ужасом глядя на Изабеллу.

Она продолжала: