Клуб мясоедов

– Куда? – прорычал он. – Он же сказал: провокация. Будь мужчиной.

– Немедленно отпустите меня? – нервно крикнул Михаил Леонидович. – Что вы себе позволяете!?

Крепыш, с необычной для его комплекции прытью, в два шага метнулся к стулу. Уселся с необыкновенно гордым видом.

– Браво! – Ролан лениво захлопал в ладоши. – А что вы скажете на то, что я вас назову глупым, перекормленным индюком? – он обращался к сидевшему толстяку.

– Простите? – не меняя гордой позы, Ханис изобразил гримасу удивления.

– Не прощаю, – продолжил месье Талёр, мило улыбаясь. – Вы, господин хороший, безмозглый, самодовольный индюк, существующий лишь для того, чтобы вас умертвили и приготовили к обеду. Вы согласны, господа?

– Безусловно, – ответил господин Порчелян, довольно улыбаясь.

Михаил Леонидович открыл, было, рот, чтобы возразить, но нужные слова куда-то подевались. Он так и продолжал сидеть с опущенной челюстью.

– Вот вам, господа, еще один урок, – невозмутимо продолжил Ролан. – Не путайте хорошие манеры с трусостью. Ничего, подчеркиваю – ничего, не может оправдать потерю чести!

– Я не трус, – завизжал Ханис. – Вы меня застали врасплох. И …. теперь я требую … объяснений, – эти слова мужчина произнес неуверенно, так, что последнее прозвучало почти шепотом. – И … – продолжил он, – чести я не терял.

– Ты ее никогда и не имел, – кавказец не упустил случая унизить неказистого слабака.

– Стоп, господа! – прикрикнул Ролан, и спокойным голосом добавил. – Позвольте напомнить, я веду этот урок. И все что я говорю и делаю, не преследует цели кого-либо обидеть или оскорбить. Относитесь к этому как к специфике методики. Alors, разберем ситуацию. Вы, молодой человек, – он указал на юношу с пробором по центру, – первыми догадались о провокации. Я заметил это по вашей реакции. Как вас зовут?

– Прохор Лукич Леу, приказчик мясного ряда «Дымбовяну», – с гордостью заявил юноша.

– Мясной ряд? – переспросил француз и сам себе ответил. – Великолепно. С'est le destin.

– Приказчиков нам не хватало. Куда я попал? – будто бы про себя, но достаточно громко, чтобы быть услышанным, заявил Ваган Шахинович.

Не обратив на выпад внимания, Ролан объявил:

– Вы, уважаемый Прохор, – с каркающим французским произношением, имя прозвучало как «Проктор», – назначаетесь моим помощником. И не только в русле нашего клуба. У меня к вам будет предложение. Но об этом позже. И вот вам первое поручение. Пройдите в столовую, и проследите, чтобы поспешили с обедом. У нас сегодня потрясающее блюдо.

***

Комната, выкрашенная в молочный цвет, казалась просторной и светлой. Дамы расположились на двух изящных канапе. Хозяйка заняла единственный стул-кресло, обитый светлой тканью с веселым узором.

– Дамы, позвольте мне, – начала Генриетта, дождавшись, пока все рассядутся, – раскрыть вам суть наших упражнений. Постараюсь быть краткой. Оставим мужчинам их больную склонность к философствованию и рассуждениям, – она усмехнулась. – Мы, прекрасная часть человечества, призваны служить красоте. Она наиболее блистательная из всех манер. Но, увы и ах, не все это понимают. Возьмем, к примеру, вас, – она посмотрела на девушку в платье из атласа и тафты. От такого внезапного внимания девушка покрылась краской. – Как вас зовут, прелестное дитя?

Девушка растерянно посмотрела по сторонам, лишний раз убеждаясь, что обращаются именно к ней.

– Лида, – призналась она, и тут же спрятала глаза в пол.

– Tres bien, Лида.

– Что? – переспросила девушка, тревожно глядя на присутствующих. Она действительно не поняла слов на французском, а упоминание имени обеспокоило.

Дамы улыбнулись. Это еще больше насторожило деревенскую девушку. Рефлекторно повторила реакцию компаньонок, глупо заулыбалась. Генриетта продолжила.

– На вас, Лида, чудесное платье. Модный покрой, из позапрошлогодних журналов, – женщины снова захихикали, – красивая ткань. Красивая – для уездных балаганов. А эта изумительная пелерина из бабушкиного чепчика …

Смех дам стал до неприличия громким. Лида растерянно переводила взгляд с одного незнакомого лица, на другое. От стыда и обиды покраснели даже кончики русых волос. Ей хотелось встать и бежать от этих гарпий как можно быстрей. А лучше провалится сквозь землю. Взять и тут же умереть, не вынеся позора.

– Уж боюсь, – продолжала хозяйка дома, – представить, как выглядит ваша обувь.

Шесть пар глаз устремились вниз. Из-под подола платья торчал стертый носок ботиночка, который девушка тут же стыдливо спрятала. Она громко всхлипнула и спрятала побагровевшее лицо в ладони.

– Не огорчайтесь, – успокаивающе продолжила Генриетта. – Правда – это такое же колющие оружие, как и остальные субъективные понятия: лесть, манипуляция, интрига, обман. И лучший щит – безразличие. Я вам сейчас это демонстрирую. Ммм … – женщина цепким взглядом осмотрела дам. Наконец ее черные глаза остановились на одной из них – той самом, которая привлекла ее внимание в прихожей – смуглом, с крупными пропорциональными чертами.

Густые брови девушки вспорхнули вверх. Пухлые губы растянулись в решительной улыбке.