Клуб неверных мужчин

— Не зададутся, — отозвался сопровождающий, выбираясь из машины. — Сюда многие приезжают без охраны, — он помедлил, — потому что стыдно. Удачи вам.

— И вам, — вздохнул Турецкий, перебираясь на соседнее сиденье. «Почему мне не стыдно?» — подумал он.

— Постарайтесь не лезть на рожон, — добавил крепыш. — Ни одному мертвецу еще не удавалось выиграть гонку.

А вот здесь Турецкий мог бы поспорить. В двадцатых годах английского жокея сердечный приступ настиг во время забега. Но лошадь, на которой он повис, все равно пришла к финишу первой. Англичанин стал единственным в мире мертвым жокеем, которому посчастливилось выиграть скачку. Человек без имени растаял в сумеречной дымке, Турецкий перевел дыхание, стал настраиваться. Авантюра как-то подозрительно попахивала. Лучше всего настроиться на философский лад. Все, что в жизни происходит, происходит не зря. Главное, правильно понять и воспользоваться. В этой странной машине он чувствовал себя в безопасности. Слева от дороги простирался парк. Справа — невысокие мглистые строения. В отдалении гремела музыка, изредка мимо припаркованной «кареты» проезжали машины. Проследовала, громко смеясь, компания подвыпившей молодежи. Поколебавшись, он извлек телефон, посмотрел на часы — без трех минут девять.

— Слушаем вас внимательно, Александр Борисович, — как-то сочувственно вымолвил Виллис.

— Вы где?

— На улице Лавочкина. Сидим в «четверке» Нагибина, переругиваемся. Отсюда до клуба «Эквилибриум» метров двести. Он где-то за деревьями. Вы уже готовы совершить главную в жизни ошибку?

— Может, помощь требуется, Александр Борисович? — послышался хриплый голос Нагибина.

— Хочешь помочь мастеру, отойди и не мешай, — усмехнулся Борис.

«А хочешь помочь дураку — сам дурак», — подумал Турецкий.

— Продолжайте сидеть. Из машины ни ногой. Твой телефон, Борис, у меня на «быстрой» кнопке. Могу не ответить, но по шумам в трубке сам уж сделай вывод. Подъезжайте насколько возможно, ближе, а далее по ситуации. Но лучше не палиться. Удостоверения оставили дома? Ну, все, пожелайте мне удачи. Мысленно.

— Удачи вам, Алекса…

— Я сказал, мысленно!

Он плавно тронул машину, проехал мимо парка, прижимаясь к правой полосе. Любой гаишник, глядя на такое недоразумение, задался бы резонным вопросом: и куда это мы, такие красивые, крадемся? За бортом осталось озеро. Не доезжая до Лавочкина, он повернул налево, проигнорировав «кирпич» на въезде в зеленую зону. Очертились контуры опущенного шлагбаума.

— Господин Ламберт? — возник по левую руку размазанный силуэт. Он опустил стекло до упора. Лицо охранника пряталось во мраке, только контур на фоне деревьев и уплотняющихся сумерек.

— Так точно, любезный, — шутливо откозырял Турецкий. — Я могу проехать?

Тонкий луч фонарика как-то стыдливо осветил его лицо. Уместно ли возмутиться? Пока он думал, свет сорвался с лица, побежал по салону.

— Прошу прощения за неудобства, господин Ламберт, не могли бы вы показать документ?

Раздраженно кряхтя, он полез за пластиковой карточкой. Клякса света лизнула протянутый документ.

— Спасибо, все в порядке. Проезжайте, господин Ламберт.

Бесшумно приподнялся шлагбаум. Машина покатилась в сумерки…

Он долго плутал по аллейкам, выбрался на открытую площадку, озаренную красноватым светом фонарей. Фары осветили несколько машин на парковке. Меркулов не соврал, на фоне оных сверкающий «кайенн» смотрелся весьма посредственно. Он въехал на парковку задним ходом — старая воровская привычка: чтобы сподручнее было удирать. Покосился на спортивный «Ламборджини», стоящий по соседству, на внедорожник «мерседес» последней модели, приютившийся за «Ламборджини», закурил. Пять машин на парковке — помимо «порше». Столпотворения в клубе, надо полагать, не было. Асфальтированную площадку окружали деревья. Не хватало маскировочной сети над головой…

Сюда не долетали звуки города, хотя город находился где-то рядом. Двухэтажное строение, призванное, по замыслу архитектора, олицетворять что-то эклектичное, стояло в глубине открытого пространства. Освещались мраморные ступени крыльца, приземистые колонны, витиевато расписанный фасад. Свет за окнами маскировали плотные шторы. Турецкий докурил сигарету, выбросил в подвернувшуюся урну — такое ощущение, словно она сама подъехала к нему на колесиках…

Свет фар прорезался за деревьями — к клубу подбиралась еще одна машина. Значит, скоро их на парковке будет семь… Он направился к крыльцу. Куда бы деться от этого мерзопакостного чувства, что удавка сжимается вокруг горла…

— Здравствуйте. Господин Ламберт? — из-за колонны выступила еще одна неясная тень. Турецкий достал удостоверение мертвого человека.

— Проходите, пожалуйста. Нам уже сообщили, что вы здесь. Желаем приятного отдыха… — открылась дверь из черного дерева и витражного стекла.