Клуб одиноких сердец

— Откуда ты знаешь? Он же не снимал носки.

— Не снимал? — прошептала Руби.

— Ты хочешь сказать, что даже не заметила?!

Мартин знал, бывали в его жизни моменты, когда он выглядел не лучшим образом, но чтобы расхаживать в присутствии девушки и ее друга в розовом пеньюаре, из-под которого вылезают волосатые ноги в серых гольфах с дырками на больших пальцах, — такого он себе никогда не позволял.

— Сколько ты вчера выпила? — грозно спросил Мартин.

— Не очень много, — соврала Руби.

— Оно и видно. Бедняжка, ты переживала очередную любовную трагедию. Я так и передам Лу — она, кстати, волновалась, как бы ты не натворила глупостей, — что наша подруга чудом осталась жива.

Прежде чем Руби смогла ответить, в прихожей снова появился Эмлин. Помятый костюм смотрелся на нем не лучше розового пеньюара.

— Как я пойду в «Слаг» в таком виде? — посетовал он. — Ребята удивятся — и где это старина Эмлин провел ночь?

— А ты им расскажешь, подробно, со всеми деталями, ничего не упуская, — сказал Мартин.

Фраза прозвучала резко, как вызов. Мартин вплотную придвинулся к Эмлину и не мигая уставился ему в глаза. Казалось, он напрашивался на драку. Но Эмлин посматривал на Мартина, словно флегматичный пес, который не в силах осознать смысла обращенных к нему слов, хотя и чует скрытую в них угрозу.

— Я позвоню, — наконец пробормотал он, чмокнул Руби в макушку и выскользнул из квартиры.

— Мартин! — взорвалась Руби, как только ее новый любовник скрылся за дверью. — Зачем ты это сказал?

— Да, сказал, — прошипел Мартин. — А ты думаешь, он будет молчать? Как же! Сейчас отправится в паб и будет хвастаться перед своими дружками, что переспал с тобой. Ну а если кто не поверит, так он даст ему понюхать палец — вот, дескать, вам неоспоримое доказательство. Интересно, скольким из них запах покажется знакомым?

Руби задохнулась, как будто ее ударили в живот, губы вытянулись в безмолвном «О!», глаза вылезли из орбит.

Однако Мартин разошелся не на шутку.

— Я тебя не понимаю. Еще вчера ты с ума сходила по Роберту. Роберт то, Роберт это, Роберт — любовь всей моей жизни! Потом выясняется, что Роберт дрянь, и ты моментально заваливаешься в постель с другим таким же подонком. Неудивительно, что ты ни одного мужика не можешь удержать. Думаешь, они ценят твою прыть? Эй, ребята, налетай! Кто желает попробовать Руби Тейлор? Вот моя задница — к вашим услугам.

Мартин смолк. В воздухе повисла напряженная злобная тишина. Руби первой прервала молчание.

— Пошел вон, — сказала она дрожащим от ненависти голосом.

Мартин вздрогнул, словно вышел из транса.

— Руби, прости. Я не хотел.

— Пошел вон, — повторила она. — Кто дал тебе право разговаривать со мной в таком тоне?

— Руби, прости, — взмолился Мартин. — Я не хотел тебя обидеть. Я просто не понимаю, как ты могла лечь в постель с мужчиной, который перетрахал половину «Холлингворта». Сама же говорила, что тебя тошнит от одного его вида.

— Убирайся, — процедила она сквозь зубы.

— Но я принес вот это. — Мартин схватил лежавшие на столике цветы и протянул их Руби.

Она оттолкнула букет.

— Не нужны мне твои дерьмовые цветы. Уходи.

— Руби, послушай, я зашел, чтобы сказать…

— Иди ты в задницу со своими рассказами. Оставь меня в покое. Ты… что ты знаешь? — всхлипнула Руби. — Ты понятия не имеешь, что такое быть мной…

Четверть часа спустя Мартин плелся по улице, на этот раз без дурацкой улыбки на лице. Проходя мимо нищего, он швырнул ему на колени злополучный букет.

— Я бы предпочел шампанское! — крикнул попрошайка.

— Пошел ты в задницу, — не оборачиваясь, буркнул Мартин.

К чертям собачьим! Мартин смахнул с кухонного стола ворох скопившихся за неделю коробок из-под пиццы и с размаху припечатал бутылкой шампанского листок кремовой бумаги. «Юфимия Гилберт», — прочел он искривленные зеленой линзой буквы вверху страницы. Письмо вдруг потеряло всякий смысл. Проклятье, она даже не захотела выслушать его потрясающую новость.

Руби повалилась на измятую постель. Сначала она лежала, уставившись в потолок: пыльный бумажный абажур, паутина в углу — мерзость. Руби перекатилась на бок и подтянула колени к подбородку. Она почувствовала, как под щекой что-то громко хлюпнуло. Руби пошарила рукой среди скомканных простыней и вытащила презерватив, завязанный аккуратным узелком, чтобы содержимое резинового мешочка не вытекло наружу.

— Привет от Черной Пантеры, — пробормотала Руби, с отвращением глядя на «останки» Эмлина. Как такое могло случиться? Она смутно помнила, как Эмлин не дал ей свалиться в воду и заботливо придерживал за талию, пока Руби, перегнувшись через поручень, блевала в Темзу; потом они взяли такси и…

Раскрутив презерватив над головой, Руби прицельно метнула его в корзину для бумаг. Подарок Эмлина взвился в воздух, лениво пролетел через всю комнату и приземлился на туалетный столик. Маленькая фарфоровая собачка, подарок прабабушки, грохнулась на пол. Даже не глядя. Руби поняла — статуэтка разбилась.

— Как и вся моя затраханная жизнь, — простонала Руби и зарыдала в голос.

34