Клуб одиноких зомби

Это теперь он осознавал, что если бы он тогда промолчал, то проблем было бы меньше. Ему не нравилось происходящее в больнице, потому что совершенно посторонние люди вмешиваются в лечащий процесс. Голявин чувствовал, что своим «длинным языком» доставил немало хлопот профессору Волынскому и всем остальным. Теперь все следили друг за другом и, конечно, за Ольгой Калиновой. Чтобы избежать некоторые проблемы, Александр Геннадиевич даже предложил выписать Ольгу, но Волынский не решился на это.

– То, что Кириллова не жилец – это очевидно. Похоже, что мы ничем не сможем ей помочь, да нам и не дадут это сделать. И рисковать из-за нее здоровьем Калиновой я не могу, – почти шепотом говорил Юрий Яковлевич Голявину, когда их посетитель вышел. – Выписать на четвертый день после коматозного состояния – это преступление! Да почему она, вообще, должна интересоваться Кирилловой? Разве они знакомы?

– Скорее всего, нет, – пожал плечами Голявин, даже не думавший признаваться, что сам уже проболтался кое о чем. – Просто этот тип откуда-то узнал, что у нас есть ясновидящая пациентка. Кто-то из наших стучит.

– Мне кажется, я знаю кто, – проговорил заведующий отделением, но называть имя стукача не стал. – Надо сделать так, чтобы Калинова ничего не слышала о Кирилловой.

Вот именно после этих слов Волынский и Голявин открыли кабинет и увидели, что Ольга, обычно не выходившая из своей палаты, шла из запретной для нее зоны.

«Что она делала в том крыле?» – спросили глаза профессора. «Просто гуляла по коридору», – попытался внушить его ассистент.

И вот в самом конце рабочего дня непредсказуемая Ольга Калинова захотела его увидеть. А предложение выхода в астрал под контролем медицинских приборов было слишком несвоевременным. Профессор Волынский считал, что если Калинова не будет соблюдать полный покой, у нее может резко ухудшиться самочувствие. Сам Голявин был вынужден приостановить свои научные исследования взаимосвязей паранормальных способностей человека и его физиологии.

Виной этому была Кириллова...

Александр Геннадиевич ехал домой и вспоминал Ольгину страстную речь, она была похожа на внезапно сорвавшуюся снежную лавину. Он чувствовал, что находится под воздействием ее мощной энергетики и выбраться из-под этого влияния еще долго не сможет.

Голявин думал об Ольге. Сегодня вечером он впервые посмотрел на нее не как на пациентку, не как на экстрасенса, а как на очень привлекательную и страстную женщину. «В ее глазах было столько огня! Почему я раньше не замечал ее красоты? Только бы она не наделала глупостей! Впрочем, если делать глупости, то вместе. Она сможет вить из меня веревки, потому что она самая... самая...» – думал Александр, но так и не придумал подходящего для нее слова.

Глава 5

Кириллова Вера Васильевна много раз за свою сорокалетнюю жизнь читала в общественном транспорте, что «во избежание падения при экстренном торможении необходимо держаться за поручни», но никогда не предполагала, что кто-то, когда-то придумал эту косноязычную формулировку специально для нее. И вот однажды она не доехала всего одну остановку до своего дома, потому что не смогла удержать равновесие, когда трамвай резко затормозил. Кириллова ударилась лбом о тот самый поручень, который должен был, напротив, «спасти ее».

Вере Васильевне, в отличии от всех остальных пассажиров, надлежало быть особенно внимательной и осторожной, потому что полгода назад ей была сделана трепанация черепа в области лба.

Несчастный случай, произошедший с Кирилловой, наделал большой переполох в больнице, куда она попала без сознания, с ушибом головного мозга и без шансов на выздоровление. О ее судьбе и здоровье беспокоились отнюдь не родственники. Вера Васильевна была одинокой и, как принято говорить, старой девой...

Вера Кириллова еще в школе поняла, что она некрасива и совсем не нравится мальчикам. Она возненавидела своих родителей, потому что в наследство от них ей достались самые некрасивые черты их лиц и изъяны фигур. У нее был папин огромный нос с горбинкой и мамина выделяющаяся вперед верхняя челюсть, придающая лицу некое сходство с кроликом. Ее даже в школе звали за глаза «Мисс Грызун», но она знала об этом обидном прозвище и частенько плакала дома, закрывшись от родителей в своей комнате. Она разглядывала себя в зеркало и видела лишь сплошные поводы для расстройств: оттопыренные уши, редкие непослушные волосы, сутулые плечи, впалая грудь и кривые короткие ноги.

Вера слышала, как мать не раз говорила отцу, что лучше бы ей родиться не девочкой, а мальчиком, а отец соглашался, потому что именно о сыне он всегда и мечтал. От этого Вера ненавидела себя и родителей еще больше и однажды даже хотела выпрыгнуть из окна, чтобы свести счеты с жизнью, но звонок в дверь отвлек ее. К ней пришли и сообщили, что ее родители попали на своем «Запорожце» в аварию. Отец умер сразу, а мать еще какое-то время жила и скончалась по дороге в больницу.