Клуб отъявленных негодяек (СИ)

Вообще-то Миша ни за кого себя не выдавал, просто не разглашал свой род деятельности. Если бы противные методисты не определили бы его в преподаватели конкретно к Оле, то его профессия скорее вызвала бы у нее восхищение. Но теперь ни о каком восхищении не могло быть и речи. Оля очень жалела о том, что позволила себе так к нему проникнуться.

Затем она взяла себя в руки и, посмотрев Мише прямо в глаза, сказала:

— Ладно, Михаил Русланович, решено. Больше нас не связывает никаких отношений, кроме как преподавателя и студентку.

Она открыла дверь и жестом показала Мише на выход. Он какое-то время колебался. Но затем кивнул и подошел к двери.

— До свидания, — сказала Оля.

— До свидания, — сказал Миша и ушел, не оборачиваясь.

Оля сползла по стенке и снова закрыла лицо руками. Плакать она не могла — только злиться на себя, что угодила в такую катастрофически нелепую ситуацию.

[1] Японская фигурка, которая, как полагается, приносит удачу своему владельцу. Изображена в виде белого котенка с поднятой вертикально лапкой.

36

Ника

— Курица была первой?

— Я не знаю, Павел Владимирович.

— Хорошо… Тогда яйцо было первым?

Не стесняясь, Ника захныкала. Павел Владимирович взял за привычку каждое индивидуальное занятие заканчивать вопросом «что было первым — яйцо или курица?». И дело было вот в чем.

Раньше Ника думала, что ее силы невозможно усовершенствовать. Она и так всегда точно знала истинность утверждения любого человека. Именно утверждения. Если сам человек точно знал, правду он говорит или ложь, то это знала и Ника. А сейчас она училась работать с предположениями. В идеале она могла бы отвечать «правда» или «ложь» на такие предположения, как «Бог существует» или «яйцо было первым или все же курица??». Но сейчас она не могла справиться даже с простейшими предположениями. На той неделе на предположение «завтра пойдет дождь» она ответила «правда». Но весь день светило солнце и Ника ненавидела его больше, чем когда-либо, хотя ненавидеть солнце в феврале может только самый раздражительный человек на свете.

— Ладно, можете быть свободны.

Ника попрощалась и мигом вылетела из аудитории. После индивидуальных занятий она чувствовала себя гораздо никчемнее, чем после общих для всей группы. Все-таки в первом случае проверялись исключительно ее старания и заслуги, а Ника не старалась и не чувствовала, что хоть что-то заслужила.

Хотя Ника хотела поскорее оказаться на улице, по коридору она шла нарочито медленно. Ей хотелось встретить Малышку. К сожалению, это не удалось Нике ни на прошлой неделе, ни сегодня. Вероятно, после случая на каникулах ее родитель предпринял меры, чтобы Малышка поменьше водилась со студентами. Конечно, это было правильно с точки зрения безопасности самой Малышки, но Ника чувствовала, что они с Олей крайне близки к разгадке и потому ей становилось обидно, что последний шаг никак не сделается.

Ника вышла из корпуса и поплотнее запахнулась в пуховик. В комнату идти не хотелось. Хотя она больше не боялась оставлять Олю и Крисси на долгое время наедине, атмосфера взаимной неприязни этих двоих угнетала Нику. Да и в целом Оля и Крисси были так озабочены собственными проблемами, что у них не хватало выдержки на выслушивание проблем Ники, половину из которых она сама себе придумала, чтобы не отставать от подружек.

— Мне скучно и грустно! — сказала Ника, когда добралась до фургона с кофе. — И ты, как настоящий друг, должен что-то с этим сделать!

Ника невольно выделила интонацией слова «настоящий друг» и Дима заулыбался.

— Ну ладно, «настоящая подруга», рассказывай, почему тебе грустно.

Ника тяжко вздохнула. Монолог должен был быть длинным. Но когда оказалось, что кому-то, то есть Диме, есть до нее дело, то одна придуманная проблема отпала, а остальные не казались такими серьезными, чтобы жаловаться на них и обсуждать с кем-либо.

Опершись о полочку, которая предназначалась для выдачи заказов, Ника подперла кулаками подбородок и решила зайти с козырей:

— Жизнь не имеет смысла.

— Та-а-ак, — сказал Дима. — Продолжай. Это интересно.

Ника ожидала, что Дима сейчас просто начнет опровергать ее слова, а затем она — его и таким образом диалог завяжется.

— Ладно, — стушевалась она. — На самом деле просто учеба в КОНе не имеет смысла.

— Почему?

Дима слушал Нику с живостью взрослого, которому ребенок высказывает свои сумасшедшие теории. Ника это почувствовала и на душе у нее стало еще печальней, но она продолжила:

— Ну вот смотри, о КОНе нельзя никому рассказывать за его пределами. И какой тогда прок от этого диплома? Какой работодатель вообще станет считаться с человеком, по сути, без образования?

Дима призадумался, но ненадолго.

— Все равно важнее навыки, личные качества и все такое… Ты же слышала про больницу, про которую рассказывала Ирина Григорьевна? Тому Антону ведь тоже никто не верил, что он хороший врач. А он такой и есть. Сверхъестественно хороший врач, понимаешь?