Клуб отъявленных негодяек (СИ)

Медвежонок, хоть и был большой и страшной собакой, боязливо обнюхивал кромку воды. Он поджал хвост и ходил из стороны в сторону, то гавкая на ребят, то опуская морду к воде. Костя и Коля начали пускать в сторону Медвежонка волны. Когда какая-нибудь из них достигала собаки, она пугливо поджимала хвост и отбегала от песка, который только что потревожился водой.

Это действо веселило близнецов, а Крисси не могла испытывать эмоции, пока не отдышалась. Лишь после этого из ее легких выкарабкался сдавленный смешок, при виде того, как еще недавно такой грозный Медвежонок, вдруг забоялся намочить лапки.

— Живая? — спросил Коля, когда очередь посылать очередную волну перешла к Косте.

Крисси кивнула и улыбнулась. Переведя взгляд на Медвежонка, она издала еще смешок, а через несколько секунд захохотала. Адреналин в ее крови действовал как наркотик и вскоре Крисси почувствовала, как сердце сбавляет темп и как расслабляются мышцы. Теплая вода согревала ноги, но ощущать ее сквозь кроссовки и носки было неприятно.

Костя и Коля то и дело поглядывали на Крисси. Ее безумный смех ни капли их не пугал. Даже наоборот. Они наконец-то увидели, что Крисси способна не только пугаться и злиться, но и испытывать в их обществе позитивные эмоции.

— Ладно, — сказал Костя. — Идемте. А то Гринч, может, уже кинулась за своим бугаем.

Ребята побрели, находясь в воде по середину икры. Крисси пошла за ними, перейдя на ту же глубину, чтобы шагать было легче.

— Кто такой Гринч? — спросила Крисси, когда нагнала близнецов.

— Ирина Григорьевна, — отозвался Костя. — Сокращенно — Гринч.

— Потому что она ненавидит радость.

— Это вы про смотрительницу? — переспросила Крисси и ту же добавила: — По-моему, она просто ненавидит, когда нарушают правила.

— Ну, — возмутился Коля. — Я так и сказал, «ненавидит радость».

Крисси не стала препираться. Она вдруг почувствовала, что что-то колет ей бок. Но не изнутри, как бывает после длительного забега, а снаружи. Крисси аккуратно опустила руку в карман и достала горлышко разбитой бутылки, чудом не порезавшись. По одному она выуживала осколки и выбрасывала их в воду. Когда дело дошло до донышка, Крисси обнаружила, что еще немного жидкости в нем не успело расплескаться. Тогда она вылила остатки себе в ладошку и принюхалась.

— Как думаете, что это могло быть?

Костя и Коля уже давно наблюдали за ее махинациями. Возможно, их привлек запах спирта, а может им просто стало скучно.

Коля понюхал содержимое ладошки Крисси, но лишь пожал плечами. А Костя, видимо, задался целью во что бы то ни стал узнать род неопознанной жидкости. Он приблизил ладонь Крисси к лицу, будто бы тоже намеревался просто понюхать ее. Но затем приник губами к ладони и выпил все, а в конце даже прошелся языком по основаниям пальцев Крисси.

— Фу-у-у! — взвизгнула она и принялась демонстративно усердно обмывать руку в теплой странно-морской воде.

Костя и Коля засмеялись и Крисси тоже улыбнулась, но в душе она испытывала что-то похожее на смущение.

— Это был джин, — наконец изрек Костя.

— Покойся с миром, джин, — сказала Крисси и мощным броском отправила стеклянное донышко на глубину.

Медвежонок еще какое-то время следовал за ними. Он так и поджимал хвост и из-за длинной шерсти казалось, будто хвоста у него нет. Вскоре он отстал, потом его силуэт превратился в мельтешащую точку и когда исчезла и эта точка, ребята решили, что можно выходить из воды.

Оля

— Вы — худшая группа, у которой я когда-либо читала предмет! — кричала преподавательница Оли по основам подсознательного.

Ее звали Инга Анатольевна. Это была немолодая женщина с волосами цвета сгнившей соломы, которые подскочили к ее ушам и оставались там, зафиксированные то ли лаком, то ли страхом, что, если они опадут, преподавательница их отрежет.

Основы подсознательного занимали целых две пары в неделю, одну лекцию и одну практику. И что самое страшное, они шли подряд, на второй и третьей паре в пятницу. Вчера на практике все одногруппники Оли так устали от бесконечных криков и допросов, что последние минут пятнадцать могли выдавить из себя лишь невнятное бормотание. На вопросы Инги Анатольевны никто не мог ответить и она назначила им дополнительное занятие и поставила его в субботу первой парой.

Более зверской расправы Оля не могла себе представить. За что она так с ними? Они же еще, можно сказать, малыши, которые свыкаются с новыми обстоятельствами. Конечно, они не могут все мигом выдать ей основные положения о законе равновесия сознания и подсознания. Не могут сделать те практические задания, которые она придумала и, казалось, сама не знала, как выполнять. Они просто устали! Все-таки новый режим, новые люди, новый дом…

Оля тоже очень устала, но, к счастью, ее Инга Анатольевна еще ни разу не вызвала. А то и она бы краснела и потела у большой зеленой доски, как это сейчас делала ее одногруппница.