Клуб патриотов

Джаклин по-новому взглянул на девушку. Она, несомненно, отличалась живым умом. Надо позвонить Микки Шиффу и предложить, чтобы она заняла место Болдена. А он бы даже наметил какие-нибудь новые сделки с «ХВ», если бы потребовалось нанести несколько деловых визитов к этой золотоволосой дамочке и потом у нее заночевать. Он взглянул на часы.

— Хотите увидеть его прямо сейчас?

— Длинный зал? Боюсь, прогулка до Нью-Йорка займет некоторое время.

Джаклин склонился к ней совсем близко и прошептал в самое ухо:

— Кто говорит о Нью-Йорке? Идемте со мной, но только быстро. Скоро подадут ужин. Я сам составлял меню. Как вы относитесь к трюфелям?

Джаклин повел свою молодую спутницу вверх по лестнице. Когда они подошли к двери, он остановился.

— У меня ушло двадцать лет, чтобы сделать точную копию. Там все до мельчайших деталей такое же, как в ту ночь тысяча семьсот восемьдесят третьего года.

Джаклин открыл дверь и включил свет. Обойдя стол, он подошел к витрине, где находились Библия Линкольна и локон Гамильтона. Ее восторженное внимание всколыхнуло в нем привычное благоговение к реликвиям.

— В этой самой комнате Нат Пендлтон когда-то встречался с генералом Вашингтоном и хитрым лисом Гамильтоном. И для них это скорее был клуб, а не таверна.

— Клуб? Да что вы говорите?

Сердце Дженни забилось быстрее. Все так и было. Бобби Стиллман оказалась права, подтверждалась и гипотеза Саймона Бонни.

— Именно клуб. Место, где они могли отдохнуть, не привлекая к себе внимания, выкурить сигару, выпить кружку-другую эля. Но Вашингтон был серьезным человеком. Он приходил сюда по делу. Вернее, по делам страны. — Джаклин погладил большой деревянный ящик для сигар, в котором поддерживалась определенная влажность, установленный на такой же деревянной подставке. — Посмотрите на это.

— Как красиво, — ответила девушка.

— Ручная работа, точь-в-точь как у генерала Вашингтона. Это не копия, это близнец. — Открыв ящик, он достал сигару марки «Ромео и Джульетта», отлично подходившую к портвейну, который подадут с десертом. Вспомнив, что сейчас женщины курят не меньше мужчин, он не захотел показаться старомодным дедушкой. — Не желаете одну… э-э-э… Дженни?

— Нет, спасибо. Оставим сигары хозяину дома.

Джаклин оценил ее ответ и кивнул. Они говорили на одном языке. Он прошел вдоль стола.

— Да, многие важные решения были приняты в этой комнате, — произнес он.

— У меня прямо мурашки побежали, — сказала Дженни.

— Как я вас понимаю. Позвольте вас согреть. — И Джаклин потер ей руки повыше локтя. — Вы прямо вся дрожите.

— Надо было захватить с собой шаль.

— Не надо. — Джаклин обнял ее за талию, а затем его рука нежно скользнула ниже.

— Так вы говорите, что генерал Вашингтон проводил здесь совещания? — спросила Дженни. — Даже когда уже стал президентом?

— Да. Были темы, которые он не мог обсуждать в Филадельфии. Вокруг столько шпионов… Вы не представляете… — Снизу донесся звонок. Джаклин посмотрел на дверь, — Подают ужин. — Он позволил своей руке задержаться ниже талии Дженни и заметил, что она вроде бы не возражает. — Вы за каким столом, моя дорогая?

— Я забыла свое приглашение дома и, к сожалению, не помню, что там написано.

— Тогда приглашаю за мой стол. Мы с Леоной будем рады вашему обществу.

— Нет, спасибо. Не хочу показаться навязчивой: я и так отняла у вас много времени.

Выключив свет, Джаклин закрыл дверь.

— Никаких возражений, — сказал он, ощущая жар предстоящей победы. — В конце концов, мы — одна семья и должны держаться друг друга.

61

Франсискас понял без слов, что это дом Джаклина. Когда они подъезжали к особняку по незаасфальтированной дороге, сквозь просветы между соснами он увидел классическое здание в колониальном стиле — белые колонны с каннелюрами, ставни естественного зеленого цвета и портик, через который мог бы проехать двухколесный экипаж. И еще, похоже, сегодня там давали бал: весь дом был залит светом, словно знаменитый ресторан «Таверна на лужайке» в Центральном парке. На подъездной дороге выстроились в очередь «мерседесы», «БМВ» и несколько «роллс-ройсов». И ни одного «форда». Машина громко прошуршала по гравию и резко остановилась. Тут же из-за деревьев вышли несколько человек и встали у его двери. По их сигналу Франсискас вышел из машины, и его повели к конюшне, расположенной метрах в трехстах, по посыпанной гравием дорожке. Около строения дежурил охранник. Когда они приблизились, он произнес в лацкан пиджака несколько слов и открыл дверь. Франсискас вошел внутрь в сопровождении тех двоих, что привезли его из аэропорта Рейгана.

Они миновали пустые стойла и оказались в помещении, где хранилась конская упряжь: на деревянных брусьях висели седла, а в углу лежали попоны. Комната была совсем небольшая. Бетонный пол, старинная скамья и фонарь-«молния» под потолком. Здесь было холодно и сыро. Опустившись на скамью, детектив потер руки. На нем поверх костюма было надето пальто, и от быстрой ходьбы у него даже выступил пот. Прошло совсем немного времени, как его стала бить дрожь.