Клуб призрачных отцов

Я не расслышал начало особых условий, потому что разглядывал своё отражение в одном из кубков на настенной полке. Позже Мама сказала, что особыми условиями было то, что я должен посещать школьного психолога-консультанта раз в неделю, но это было не страшно, потому что им была Миссис Фелл, которая работала и психологом, и Учительницей.

Когда я перестал смотреть на выставленные на полке трофеи, я услышал, что Миссис Пейлфорт всё ещё говорит:

– Однако очевидно, что, если наши затруднения ПРОдолжатся, нам придётся рассмотреть возможность переводав ДИСЦИПЛИНАРНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ, что может означать, что Филип не сможет вообще посещать нашу школу. Но я уверена, что со временем Филип начнёт чувствовать себя лучше в нашей школьной среде, и я не сомневаюсь, что мы не увидим больше инцидентов с участием школьных микроавтобусов. Ты согласен, Филип?

Ей был нужен утвердительный ответ, и я ей его дал.

Редьярд Киплинг

Миссис Фелл рассказывала нам о Первой мировой войне и человеке, которого звали Эрцгерцог Франц Фердинанд. Его застрелили, и так началась Война, в которой погибли миллионы и миллионы человек, а это значит, что миллионы и миллионы призраков солдат бродят по всей Европе, и только один призрак Эрцгерцога Фердинанда, и я готов поклясться, что духи солдат ему не рады.

Миссис Фелл раздала нам распечатки с Фактами о Войне. На самом верху листа были написаны слова человека по имени Редьярд Киплинг, который знаменит своей «Книгой Джунглей», я смотрел её, когда был маленьким, но сейчас я уже не смотрю, потому что уже слишком взрослый, и она на видеокассете, а не на диске, и ещё там медведь Балу поёт: «Да, это правда, я хочу быть, как ты, да, ху-ху». А слова на листке гласили:

«Коль спросят, зачем мы погибли, скажи:

Причина – отцов упражнения во лжи»[4].

Общее

Эпитафии Войны (1914–1918)

Редьярд Киплинг (1865–1936)

Я не знал, что значит Эпитафии или Общее, но мне нравились эти слова, потому что отец солгал про людей, идущих в Паб. Я, конечно, не умер, но попал в БОЛЬШУЮ ПЕРЕДРЯГУ. Эти слова навели меня на мысль, что я должен рассказать правду – про то, что Призрак Отца врал мне и заставил угнать микроавтобус. В тот же день я снова встретился с Миссис Фелл, но теперь она была не Учительницей, а моим психологом-консультантом. Выглядела она так же, только когда она становилась психологом, сильнее склоняла голову набок.

– Почему ты это сделал, Филип? – спросила она.

– Потому, что мой отец солгал, – ответил я.

– Что? – спросила она.

И я процитировал: «Коль спросят, зачем мы погибли, скажи: причина – отцов упражнения во лжи».

Она долго смотрела на меня, склонив голову набок, но оставалась красивой даже со склонённой головой, особенно если одновременно морщила носик.

Миссис Фелл самая красивая Учительница, у неё зелёные глаза, которые смотрят прямо внутрь тебя, и чёрные волнистые волосы, и широкая улыбка, и верхняя губа у неё, как буква «М», только более плоская, а нижняя губа чуть полнее слева, чем справа, и она красится помадой, но не такой яркой, как Мама, и ещё у неё белая нежная кожа. Она носит красивые вещи, джинсы и розовую футболку с надписью: ATHLETIC, а ещё цепочку с маленьким золотым крестом, на котором Иисус распят гвоздями. Она родом из Оллертона, это недалеко от Ньюарка, и она не говорит с Ноттингемширским акцентом, а жаль, там интонация

так что слова её не падают, несмотря на то, что зовут её Миссис Фелл[5].

В общем, она смотрела на меня искоса, примерно так же, как я заглядывал в аквариум, чтобы проверить, не погибли ли рыбы.

После длинной паузы она произнесла очень тихо, как будто уши у меня были из яичных скорлупок:

– Это из стихотворения, Филип.

– Да, я знаю, но Отец на самом деле соврал мне, когда я был на Вале Адриана.

– Тебе очень трудно приходилось последнее время.

– Да, мой Отец умер.

– Да, – сказала она.

– Не сам Отец врёт мне, – сказал я.

Она улыбнулась, и её плечи опустились, но она перестала улыбаться, когда я сказал:

– Призрак Отца делает это.

Она сказала:

– Филип, когда мальчикам твоего возраста приходится иметь дело с чем-то настолько ужасным и трудным, как то, что случилось с тобой, это нормально, что какие-то вещи могут сбивать тебя с толку.

– Он приходит ко мне иногда, – сказал я. – Он говорит со мной, но он не всё время рядом. Он как бы включается и выключается, мерцая, как испорченная лампочка.

Она вздохнула и снова наморщила носик, глаза превратились в щёлки, и она произнесла:

– Филип, у тебя выдающееся воображение, и это хорошо, что оно такое, правда. Однако ты должен уметь отделять то, что реально, от того, что нет.

– Миссис Фелл, вы верите в призраков? – спросил я.

Её нос немного вздёрнулся, как будто вопрос был мячиком, брошенным ей в лицо.

– Нет, я не верю, – ответила она.

– Я тоже не верил, пока не увидел Призрак Отца.

– Филип, – произнесла она.

– Я не выдумываю.