Клуб призрачных отцов

Разбитые вдребезги стакан с виски, бокал с вином и стакан «Пепси» лежали на полу, и струйки напитков переплетались друг с другом, как реки, впадающие в море, и стол ещё качался, но не падал, а Дядя Алан повернулся к посетителям с поднятыми руками, и сказал:

– Никто не пострадал.

Мама сказала:

– Честно, Филип.

Она стояла и вытирала белое вино со своих джинсов с таким видом, будто она описалась.

Я смотрел на отравленную реку виски на полу и тень Дяди Алана над ней.

Карла подошла на своих молодых ногах и всё вытерла.

Призрак Отца у туалетов качал головой так, словно ему было за меня стыдно.

Он сказал: «О-о, Филипп. Ты безнадёжен. Безнадёжен. Что это вообще с тобой?»

Под H-воротами

Лия вернулась в школу на следующий день, это было пятого ноября.

Она всё ещё кашляла, но чувствовала себя немного лучше, и на первой перемене мы сели на поле для регби под одними из больших H-образных ворот. Лия легла на спину, накрывшись пиджаком, как одеялом, и спросила:

– Почему ты себя вёл, как сумасшедший, когда приходил на выходных?

Я ответил:

– Не знаю. Прости. Я не знаю, просто…

Она закашлялась в руку и сказала:

– Ты вёл себя просто безумно странно.

Я знал, что, если я не решусь бросить Лию, то никогда не решусь убить Дядю Алана, а мне хотелось снова порадовать Призрак Отца. Всё, что мне нужно было сделать, это порвать с ней, но я волновался, что мой рот не справится, поэтому я заранее в голове подготовил все слова и вытолкнул их из губ. Мой мозг продолжал выталкивать их, пока все слова не вылетели на скорости, без пауз.

– Лия/я/должен/расстаться/с/тобой/мы/не/можем/больше/Встречаться.

Я не смотрел на неё, когда произносил это всё, потому что не хотел.

Она села и спросила:

– Что?

– Лия, я должен расстаться с тобой, мы не можем больше Встречаться, – сказал я.

Она сказала:

– Ты… что?

Я сказал:

– Лия, я должен рас…

Её кашель прекратился, и она произнесла:

– Ты? Ты расстаёшься со мной?

Я кивнул.

– Почему? Это из-за моего носа? – спросила она.

– А что не так с твоим носом? – спросил я.

Она встала, покачала головой и сказала:

– Ты не можешь со мной расстаться.

– Почему? – спросил я.

– Ты не можешь, – ответила она.

– Прости, – сказал я.

Потом она взяла своё пальто, подняла сумку, пнула меня в спину по-настоящему сильно и пошла прочь от меня обратно в школу, а я остался сидеть под Н-воротами. Я смотрел, как она становится всё меньше и меньше, пока она не стала серо-зелёной точкой на школьном дворе, присоединившись к остальными серо-зелёным точкам. Она могла быть точкой-девочкой или точкой-мальчиком, а я продолжал наблюдать, как все остальные далеко от меня кричали, играли и смеялись, и это был уже почти конец перемены, поэтому я вытер глаза и сказал про себя:

– Перестань реветь, перестань реветь.

Столбование

«Помните, помните про пятое ноября», – говорят в народе, потому что в этот день случился Пороховой заговор, это было 400 лет назад, в 1605 году, давным-давно, и Уильям Шекспир, который писал Пьесы, тогда ещё был жив[23].

Миссис Фелл рассказала, что Пороховой заговор устроила группа Католиков, которая хотела взорвать Английский Парламент и Короля Якова Первого, чтобы начать Католическое Восстание, чтобы Католики могли сделать страну более справедливой для себя.

Миссис Фелл сказала:

– Это было очень похоже на наши дни, когда некоторые люди совершают ужасные и жестокие поступки во имя своей религии. Или потому, что они думают, что так правильно. Или потому, что они верят во что-то НАСТОЛЬКО СИЛЬНО, что не задумываются ни о чём другом, кроме своих мотивов, и готовы буквально убивать людей, не разделяющих их убеждений.

Она выглядела грустной, когда говорила это, а мне было интересно, думает ли она о своём Папе – Рэе Гудвине.

Рука Шарлотты Уорд взметнулась вверх, как фейерверк, и Миссис Фелл спросила:

– Да, Шарлотта?

– Как они узнали о Пороховом заговоре? – спросила Шарлотта.

Миссис Фелл ответила:

– Один из заговорщиков написал письмо своему зятю, который был Членом Парламента. В письме говорилось, чтобы он не приходил в Парламент в его День Открытия пятого ноября. Письмо было передано другим важным Членам Парламента, здание обыскали и нашли тридцать шесть бочек с порохом в подвале под Палатой Лордов. Там устроили засаду и арестовали Гая Фокса, когда он вошёл в подвал, чтобы поджечь порох.

Джордан Харпер ходил на Историю со мной, он сидел за партой позади меня и шептал:

– Псих… Псих… Псих…

А потом:

– Шлем… Шлем… Шлем…

А потом ещё:

– Папа? Папочка? Где мой Папа?

Он стряхивал на меня кусочки ластика и смешил Галёрку, тогда Миссис Фелл сказала:

– Джордан, что там смешного? Если тебе смешно, может быть, ты будешь так добр и поделишься этим со всем классом? Я уверена, что все с удовольствием послушают.

Моё лицо раскраснелось так, что если бы Джордан сказал правду, моя голова бы точно воспламенилась, но Джордан сказал:

– Нет, Мисс. Я просто думал о Гае Фоксе, Мисс. О том, понимаете, что с ним случилось, Мисс.

Миссис Фелл посмотрела на меня извиняющимися глазами, и эти глаза как бы уменьшили меня, будто я стал ростом всего в один дюйм, а потом она сказала: