Клуб призрачных отцов

Она смотрела на меня, и тот я, которого она видела, не был настоящим мной, тем, который чуть не убил Дядю Алана, потому что она улыбалась так, будто я был волшебным мальчиком. Глаза её сияли сквозь слёзы, и Бабуля стояла позади неё со своими четырьмя ногами на ковре, голубом, как озеро.

Бабуля посмотрела на меня и сказала:

– Вот так картина.

Дядя Алан прошёл мимо меня, зашёл в туалет и закрыл дверь, и начал писать, писать, как слон.

Мама теперь была двумя людьми сразу. Движущийся быстро человек внутри движущегося медленно. Или движущийся медленно человек внутри движущегося быстро. Я не знаю, какой точно.

Она сказала:

– Филип, можешь довести Бабулю до машины?

А потом она сказала:

– Ключи, ключи, ключи.

Я спустился по лестнице и взял Бабулю под локоть с мешковатой кожей, в которой не было крови, а Бабуля издала звук, будто ей было больно лишь от того, что я дотронулся до её локтя.

Ссссссссссссс.

Мама нашла ключи, открыла дверь мне и Бабуле и пошла выключать везде свет, а я держал руку Бабули.

Бабуля тоже была сразу двумя людьми. Она была медленно движущимся человеком внутри очень медленно движущегося человека. Так что я шёл к двери самыми маленькими в Книге Рекордов Гиннеса шагами.

Бабуля постанывала, Ии Аа Ии Аа Ии Аа Ии, каждый раз, когда она делала шаг своими ногами или тросточками. Когда мы добрались до задней двери, я выглянул и прикинул, что до машины было около десяти нормальных шагов, а это сто шагов Бабули.

Ии Аа Ии Аа Ии Аа.

Я сказал:

– Мы почти уже у машины, Бабуля.

Она смотрела на машину и смеялась надо мной, будто я сумасшедший, и до машины ещё десять миль, а не десять шагов. Дедушка любил говорить, что, когда ты стареешь, время становится короче, а расстояния – длиннее.

Дядя Алан прошёл мимо нас, поглаживая свой костюм и поправляя подбородки. Мама закрыла дверь, и про-цок-цокала мимо, словно лошадь на двух ногах, а Бабуля сказала ей:

– Глядит-ка, эх, я всех вас задерживаю.

Мама сказала:

– Ты нас не задерживаешь. У нас достаточно времени.

Бабуля сказала:

– Вот если б ты припарковалась чуток поближе.

Мама сказала:

– Если ты подождёшь там, я сдам немного назад.

Бабуля сказала:

– Со мной одни хлопоты, милая.

Мама сказала:

– Никаких хлопот.

Мама села в машину, и отъехала назад и чуть не сбила одну из серебристых ножек Бабули.

Бабуля засмеялась и сказала мне:

– Сдаётся мне, они пытаются прикончить нас, Филип.

Я продолжал держать кости под её кожей, и я не засмеялся. Машина остановилась перед нами, и я открыл дверь для Бабули. Я держал её тросточки, а Дядя Алан спросил:

– Тебе там помощь не нужна?

Бабуля сказала мне:

– Да, новые ноги мне бы не помешали.

Дядя Алан вылез из машины со своей стороны и помог Бабуле сесть в машину, и Бабуля охала:

– A-a… A-a… A-a… Осторожно! A-a… A-a…

Когда её ноги оказались внутри, Дядя Алан взял у меня из рук металлические тросточки и положил их на пол машины перед ней.

Я обошёл машину, забрался с другой стороны и сел рядом с ней, помог ей пристегнуть ремень безопасности, а она сказала:

– Я сама могу, миленький.

Но она не могла.

Дядя Алан спросил:

– Я не слишком далеко отодвинулся, Филип?

Я сказал:

– Нет.

Я подумал, что он старается быть хорошим только в присутствии Мамы, а потом он улыбнулся Маме глазами, как это делают люди по телевизору, когда они влюблены, и от этого меня замутило, будто у меня манка была в глазах.

Мама ехала к ЗАГСу, что на другом конце города, и небо было серым и низким, и мы проехали мимо жёлтых, словно захворавших, домов, и никто не разговаривал. Бабуля смотрела в окно на детей и выдавала: «Сссс», как будто она была надувным матрасом, из которого спускали воздух. Мы проехали мимо магазинов Players Video, JDSports и кафе KFC, уличных кафе с едой на вынос и «Цезарь Паласа». Это не дворец Юлия Цезаря, а ночной клуб, что-то типа театрального кружка, но для тех, кто любит Ночь, а не Театр, и им, должно быть, владел некто по имени Цезарь, но не Юлий. Возможно, владельца звали Дэвид Цезарь, или Брайан Цезарь, или Филип Цезарь.

Мы проехали мимо замковой стены и замкового парка и замковых бездомных без зубов, пивших на скамейке из бутылок в пакетах. Один из них увидел, что я смотрю на него, и его глаза остановились на мне, словно они пытались мне что-то дать, но я не знал, что. Мы миновали Китайский ресторан и Клуб «Пурпурная дверь», куда однажды ходил Папа, а Мама накричала на него, я не знаю почему, и бар «До Дна», и женщину, которая кричит о Боге, и Лэса-Les Miserable, идущего из букмекерской конторы Ladbrokes.Мы ехали за лошадью в вагончике. Это не была какая-то шикарная загородная Мажорская лошадь, это была лошадь Бродяга, свернувшая налево на Тони Лейн, туда, где большие золотистые трейлеры, и там живут Бродяги и трудные дети, которые не ходят в обычную школу и могут побить любого, даже Дэйна, своими кулаками с большими кольцами[30]. Мы продолжали ехать, миновали Morrisons и все дома, а потом, наконец, приехали. Мы приехали в ЗАГС, и Ньюарк перестал проноситься мимо.

ЗАГС выглядит никак.