Клуб Речников

– Братана огненного жалко, он меня столько раз вытаскивал. А может, просто выпустим его в лабиринтах, и пусть за йети гоняется. Не надо его к центру Земли!

– Забыл, что он растет и учится?!

Старик задумался, затем махнул рукой и произнес:

– Бог с тобой, Глеб! Дам я тебе сроку три недели и Жорика с тобой отпущу. Он монстра, как никто другой, чувствует. Ты все свои дела в Москве сделай и назад приезжай. Коли решишься от языческого чудовища избавиться, я с радостью обряд проведу, коли нет – здесь придется жить, под моим присмотром, иначе никто не сможет твоего «братца» обуздать. А уж если задумаешь в столице остаться, да с монстром в теле, то жди меня в гости, я таких огрехов не допускаю.

– Спасибо, Дед Матвей! – радостно воскликнул журналист и бросился обниматься к хозяину дома.

– Ладно, ладно! – сказал, отмахиваясь от него старик. – Иди спать, а мне на службу пора!

– Я сегодня с вами пойду, но не в подземный ход, а в Клуб Речников. Осталось у меня там одно незавершенное дело.

– Так пошли, полночь уже скоро.

Дед Матвей и Глеб вышли из дома и по знакомой тропинке отправились к сгоревшей церкви. Подходя к ней, они услышали звук колокола, раздающийся среди развалин. Как ни странно, но сейчас парень ничуть не испугался этого звука, а наоборот обрадовался. Он довел колдуна до входа в лабиринты, дождался, когда тот «исчезнет» под землей, и зашел под сгоревшие своды клуба…

Журналист двигался по длинному коридору. Внезапно раздались прекрасные звуки скрипки. Глеб улыбнулся и свернул к резной деревянной двери. Он толкнул ее и вошел в уже знакомый зал. Как и раньше по его периметру стояли круглые столики, за которыми сидели люди в странных одеждах. Некоторых парень узнал, другие показались ему незнакомыми. Пустовал лишь столик, за которым раньше сидела Жанна…

Журналист взглянул на сцену и увидел моложавого красивого мужчину, который с закрытыми глазами играл на скрипке. Глеб подошел к нему и окликнул:

– Эрнст Михайлович?!

Скрипач открыл глаза, перестал играть и кивнул.

– Можно вас на одну минуту?

Мужчина спустился со сцены и подошел к парню, а его место тотчас занял другой музыкант с гитарой.

– Эрнст Михайлович, – начал говорить журналист, – вы меня не знаете, но чуть больше месяца назад я был здесь, видел ваше выступление и познакомился с одной вашей поклонницей…

– Жанной?! – воскликнул скрипач. – Где она, что с ней?!

– Жанной… – произнес Глеб. – Она очень много рассказала о своей жизни и… смерти. Она страдала от неразделенной любви к вам, но боялась вам открыться. Каждую ночь она приходила в этот зал, только чтобы услышать вашу музыку и увидеть вас. Но вы оставались холодны и недосягаемы…

– Так где же она, почему вы молчите?!

– Она ушла… совсем… Она предпочла исчезнуть навсегда, чем сидеть тут изо дня в день и страдать, глядя на вас.

– Не может быть! – ахнул музыкант и, схватившись за бант, стягивающий его шею, попытался его сорвать.

Он медленно опустился на стул и сказал:

– Я все знаю… Я любил ее не меньше, чем она меня, но при жизни, я не мог нарушить своего обета, данного жене. А после смерти я боялся говорить о своих чувствах, поскольку знал, что именно я виновен в гибели Жанны. Каждый вечер я пытался донести музыкой свою любовь до этой девушки, но, видимо, она не так меня поняла… Значит, теперь и мне не стоит здесь оставаться. Зачем мне этот зал, все эти люди, если среди них нет Жанны! Лучше я воплощусь в новом теле и все забуду.

Он положил скрипку на стол и с громким вздохом-стоном растаял в воздухе.

Глеб почувствовал себя ужасно плохо.

«Как много теряют люди только потому, что не успели что-то сделать или сказать вовремя!» – подумал он. И тут же вспомнил о Верее и Умиле.

Чтобы совсем не впасть в хандру, журналист немедленно покинул зал и отправился к дому Деда Матвея.

Наутро он первым делом выбрался в город и купил себе новый сотовый телефон, затем он переставил сим-карту и дрожащими руками выбрал папку «фото». Там, в самом низу находилась та единственная фотография, которую он успел сделать в 11 веке: он в обнимку с Вереей, которая в ужасе зажмурилась от яркой вспышки света. При воспоминании о девушке сердце парня сжалось от тоски.

– Я постараюсь вернуться за тобой, Верея, – одними губами прошептал он.

После этого он пошел домой и уложил в сумку все вещи. Как раз в это время появились Саня и дядя Коля.

– Уже уезжаешь?! – с возмущением воскликнул Александр. – А мне так хотелось с тобой еще поболтать.

– Я скоро вернусь, Сань, – пообещал Глеб.

А затем, обернувшись к таксисту, парень спросил:

– Дядя Коля, до станции довезете?

– О чем разговор?! – кивнул мужчина. – Заодно в дороге и поговорим.

– Чур, я с вами еду! – сказал Александр.

– И мы с вами! – произнес, заходя в комнату, хозяин дома. – Мы – это я и Жорик!

Рыжий кот, шипя и фыркая, выскочил из-за занавески.

– Тогда в путь! – заявил Николай и вышел из дому.

Глеб подхватил свои вещи, Дед Матвей – Жорика, а Саша просто поспешил к автомобилю…