Клуб Речников

В какой-то момент, вихрь немного ослаб, и этого мгновения было достаточно для парня, чтобы вырваться из ловушки и рвануть к огненному кольцу. Похоже, старики не ожидали подобного финта с его стороны, поскольку они растерялись и перестали петь. Огненное кольцо тут же «опало», и Глеб вырвался за его пределы. Старики жутко завопили и бросились за журналистом следом, но он не стал их дожидаться и метнулся в тоннель, в котором недавно скрылись Александр и дядя Коля. Парень пулей летел по коридорам, даже не задумываясь, каким способом он перемещается. Он так разогнался, что при выходе из тоннеля, обнаруженного отцом Саши, в тоннель, проходящий под Сухоной, немного не рассчитал угол поворота и со всего маху врезался в стену. Каково же было его удивление, когда он с легкостью прошел через глиняно-кирпичный затор и все-таки оказался в тоннеле под Сухоной.

– Черт! Что это со мной?! – в ужасе пробормотал Глеб.

И тут он вспомнил, что его физическое тело осталось лежать у воронки, в помещении с белобородыми стариками.

– Мать вашу! – выругался журналист. – Я – что, умер?!

Он начал метаться по коридору, и от него стали отрываться языки пламени.

– Не, не, не… – бормотал парень. – Просто эти «калики перехожие» выбили меня из моего собственного тела. Нужно вернуться и снова забраться в него!

Но тут он вспомнил, что когда попытался это сделать, какая-то сила выпихивала его наружу.

– А ведь в моем теле кто-то есть… – прошептал Глеб. – И, кажется, я догадываюсь, кто! Похоже, мы с этим парнем поменялись сущностями! Я занял место «огненного монстра», а он – внедрился в мое физическое тело, гад! Вероятно, стариканы пытались изгнать языческое чудовище из меня и что-то напутали. Хотели, как лучше, а получилось – как всегда! Что же делать? Что теперь делать?!

Наконец, немного успокоившись, журналист решил вернуться к «воронке» и посмотреть, что там происходит. Он понесся назад по темным коридорам к месту проведения обряда, но когда вырвался на площадку – там уже никого не было! Но самое ужасное было то, что исчезло тело Глеба! Испуганный парень начал метаться по всем тоннелям, но никаких следов стариков не обнаружил. Зато он несколько раз натыкался на йети, которые при его приближении удирали, вопя от ужаса.

– Вот тебе и барьер под Двиной, – со злобой бубнил журналист. – Эти зверюги шляются, где попало, и хоть бы хны! Не заметно, что они чего-то боятся, кроме меня!

И тут на него накатила истерика. Глеб принялся хохотать.

– Ну вот! – выкрикивал он. – Хоть какая-то польза от моего нематериального тела!

Затем на него навалилась ужасная тоска.

– Господи, – причитал он, – за что ты меня так наказал?

Затем он задумался и произнес:

– Постой-ка, Глеб! Ведь БОГ – это Я! Значит, я сам себя наказал, и нечего к кому-то с упреками лезть. Но раз я себя наказал, значит, я могу и сам себя поощрить, обрушить на себя, так сказать, «манну небесную». Нужно только сообразить – как?! Ведь Дед Матвей рассказывал…

И тут журналист осекся и закричал:

– Точно! Дед Матвей! Нужно срочно обратиться к нему за советом!

И не раздумывая больше ни секунды, парень помчался к выходу…

Он легко выбрался наружу, даже не воспользовавшись площадкой, которая выкидывала из подземного хода. Глеб попросту выскользнул сквозь потолок тоннеля на улицу – к Клубу Речников.

Была ночь. Над головой ярко светили звезды.

«Наверное, уже около полуночи, – подумал журналист, – что ж, я немного задержался. Но, надеюсь, Саня и дядя Коля еще сидят у Деда Матвея. Посмотрим, что они скажут по моему поводу…»

И он отправился к дому старика через сквер. Глеб двигался по привычке, так, как он делал это в своем физическом теле – то есть, шел. Но ходьба у него была несколько странная: во-первых, парень не чувствовал своих шагов, он словно парил над землею; во-вторых, при каждом его шаге на траве и земле отпечатывался огненный след. Огонь быстро гас, но следы продолжали дымить, и вскоре за журналистом уже тянулась целая цепочка из таких «дымящихся следов». Наконец он добрался до дома Деда Матвея. В кухне горел свет…

«Значит, еще не полночь! – подумал Глеб. – Иначе дом был бы темным. Вряд ли Дед Матвей нарушил свои традиции…»

Он подобрался к кухонному окну и заглянул внутрь. Старик сидел за столом, боком к журналисту, и держал на коленях кота Жорика. Неожиданно кот прижал уши, повернулся к окну, сквозь которое заглядывал Глеб, и страшно зашипел.

– Что ты, что ты?! – попытался успокоить его Дед Матвей. – До полночи еще время есть, так что, не нервничай!

И тут московский журналист увидел ТО САМОЕ ружье, которое давал ему в дорогу старик. Оно стояло, прислоненное к шкафу. Глеб мог поклясться, что не больше часа назад оставил это ружье вместе со своим телом на площадке у воронки. Каким образом оно могло оказаться в доме у старика раньше самого парня?!

Глеб занервничал и заметался у окна, не зная, что же ему предпринять. Он снова кинулся к стеклу, но в следующую секунду на окно обрушился вопящий Жорик. Ничего более страшного журналист в своей жизни не видел: пустые глазницы рыжего кота, прижатые уши и вздыбленная шерсть!