Клуб Речников

– Поэтому «дикие люди» и приспособились. Выбираются ненадолго на поверхность, хватают добычу и в подземелья волокут. Никто их толком не видит, потому что энергетический поток их между мирами перемещает. Хотя, когда я была девчонкой, видела одного такого! Кузнецы наши руду добывали. Отец мой точно указал им, куда можно ходить в лабиринтах, а куда нельзя. Но один парень – Ратибор не послушался и отправился в запретные ходы. Кузнецы долго его ждали, но он не появился. Тогда они пошли следом, но вдруг на них напало жуткое чудовище, похожее на обросшего шерстью человека. Мужики наши связали его и притащили в город. Люди были ужасно напуганы и решили, что это Ратибор обернулся страшилищем. Монстра сожгли на костре, но с тех пор по городу поползли слухи, что каждый, кто в запретный ход зайдет, превратится в чудище невиданное.

«Вот откуда взялись сказки про оборотней!» – подумал журналист, а дочь Яра продолжила:

– Мой отец тогда долго смеялся над людскими вымыслами, но переубеждать никого не стал. Ему было на руку, что люди стали бояться ходить в подземелья. Ведь там происходило пересечение миров, и появлялись «дикие люди», что было опасно для всех жителей Гледена. Их могли съесть, или они могли оказаться в другом месте и в другом времени, как ты… Поэтому он и молчал.

– А Ратибор так и не вернулся?

– Нет. Но отец нашел в подземном ходе обглоданные кости человека. Похоже, парень стал добычей «диких».

– Жутко… Кстати, Верея, я вспомнил, что колдун из моего времени просил, чтобы ваши колдуны еще раз попытались сдвинуть энергетический поток. Из-за того, что у них это сразу не получилось, в нашем мире происходит утечка тех отрицательных мыслеобразов, которых напридумывали у вас. Твой отец с Братьями загнали их в параллельную реальность, но количество отрицательной энергии в мое время зашкаливает, и монстры стали прорываться в людской мир. Ты поняла, о чем я говорю?

– Немного. А что, твой колдун сам не может провести обряд?

– Он остался один. Знания утрачены, вера в языческих Богов – тоже! Он, конечно, попытается это сделать, но нет гарантии, что у него получится.

– А кому молятся в ваше время?

– Тому самому Богу, которому у вас церковь в Гледене построена.

– Значит, не зря Русь крестили! Церквей много?

– Да!

– Получается, вера сильна! Твой колдун и один справится, если веру людскую правильно использует.

– В любом случае, ты отца попроси, а там – будь, что будет!

– Хорошо. А теперь давай спать.

– Спокойной ночи!

– Доброй ночи!

Дочь Яра замолчала, но Глеб еще долго лежал и думал о поворотах судьбы…

Утром его растолкал Умил.

– Вставай, Глеб! – выдыхая рыбный запах, пробормотал он. – Сестрица ранехонько ушла, батюшке еду понесла. А мне наказала, чтобы я тебя до границы леса проводил.

– Иду, – сказал журналист, отмахиваясь от косолапого. – Слушай, Умил, а ты зубы не пробовал чистить?

– Как это?

– Ну, берешь веточку с дерева, расщепляешь ее на волокна, чтобы вроде щетинки получилось, идешь к ручью и чистишь этой щетинкой зубы, периодически полоская рот водой. Тогда у тебя изо рта вонять не будет.

– Попробую, – пообещал медведь. – А теперь поторапливайся!

Глеб встал, умылся водой из кадушки и надел вчерашнюю одежду.

– На столе узелок возьми, – заметил Умил, – Верея для тебя собрала. И тыкву-долбянку прихвати!

Парень кивнул и взял с собой узел и небольшую высохшую тыкву.

– А ее-то зачем? – удивился он.

– Сестрица сказала, что ты только родниковую воду пьешь, вот я и принес.

Журналист слегка тряхнул тыкву и из срезанной горловины, обмотанной белой тряпкой, пролилась вода.

– Надо же, запомнила, – произнес он, чувствуя, что в душе становится очень приятно. – Умил, надеюсь, ты не пастью воду набирал?!

– Нет, конечно! Я в самый центр родника встал, чтобы тебе почище воду достать.

– Тогда я не удивлюсь, если в ней окажутся куски шерсти, – усмехнулся парень. – Ладно, идем!

Они вышли из дома и направились через лес к городу. Было еще совсем темно, но, к своему удивлению, Глеб практически все видел. Еще вчера он спотыкался о корни деревьев и коряги, а сейчас легко обходил все препятствия. Не было ему и холодно. Журналист помнил, что когда он шел с Вереей, предрассветная свежесть заставляла его то и дело размахивать руками и бить себя по плечам, чтобы хоть как-то согреться. Сейчас же он чувствовал себя настолько комфортно, что это насторожило его.

– Умил, – окликнул Глеб медведя, – скажи-ка, сегодня теплее или прохладнее, чем вчера?

– Конечно, прохладнее! – не задумываясь, прорычал косолапый. – Дело-то к осени идет.

– К какой осени?! До осени – как до Луны!

– Не… У нас здесь осень ранняя, холодная. Сегодня я ночевал на поляне и слышал, как березы друг другу жалуются, что ветки мерзнуть начинают.

– Березы, говоришь?! Ну-ну… – хмыкнул парень, но сам задумался.

Он догадывался, что все эти изменения происходят с ним не просто так, и к ним явно причастен огненный мыслеобраз, обитающий в его теле. Но что с этим делать, журналист не знал. Он вспомнил сгоревшую жену Деда Матвея, и ему стало не по себе. Чтобы как-то отвлечься от дурных мыслей, Глеб решил сменить тему.