Клуб Рейвен

Дождавшись, пока кровь высохнет, он решительно сложил письмо в три раза, положил в конверт и с силой дернул за плетеный шелковый шнур, закрепленный на стене по правую сторону от стола. Чарльз не мог этого слышать, но точно знал, что сейчас где-то в подвале замка, в общей комнате для немногочисленных слуг, мелодично зазвенел колокольчик, оповещающий о приказе господина явиться к нему в кабинет.

Чарльз развернулся на крутящемся кресле от стрельчатого окна, возле которого стоял стол, и будто бы впервые оглядел свой кабинет. Кабинет, который принадлежал ему вот уже тридцать с лишним лет и с которым довольно скоро придется расстаться, если все продолжит идти не по плану и дальше. Выкрашенные матовой белой краской неровные стены были заставлены высокими книжными шкафами, а возле небольшого, отделанного темным деревом камина располагался двухместный диван, на котором Чарльз любил коротать вечера, ставшие на пенсии вдруг свободными. На полках можно было найти не только магические труды, но и классику английской литературы.

Шаги отозвались эхом в коридоре, а затем раздался короткий, предупредительный стук в дверь. Получив разрешение войти, чуть запыхавшаяся горничная в длинном форменном платье цвета черного кофе и в накрахмаленном переднике открыла дверь. Она поклонилась и замерла, ожидая указаний.

– Письмо доставь с посыльным магистру. Немедленно! И позови ко мне Дрейка, – сухо проговорил Чарльз Далгарт, протягивая ей конверт. – Постой. Где Дориан?

– Молодой лорд на задании Штаба, мой господин, – услужливо и быстро, словно опасаясь, проговорила девушка. Она видела, что граф не в духе.

– Хорошо. Тогда зови Дрейка.

Торопливо поклонившись, горничная вышла в коридор, притворив за собой дверь.

Вздохнув, граф на мгновение закрыл глаза и вновь откинулся на спинку кресла. Он был слишком стар для подобных происшествий. Да и повлиять уже ни на что не мог. Ситуация, которая еще недавно выглядела лишь очередным последствием проклятия, обрушившегося на магов больше века назад, теперь стала все отчетливее походить на спланированную акцию. Кто-то мутил воду в ведьмовском сообществе, кто-то хотел захватить власть. И времени, чтобы обнаружить его, оставалось мало.

– Отец? – послышался голос Дрейка.

Старик нехотя разлепил веки и, морщась, потер их тыльной стороной ладони. Фыркнув в знак того, что Дрейк вошел в кабинет без стука, Чарльз выпрямился в кресле и посмотрел на взрослого, восемнадцатилетнего сына. Его темные волосы были растрепаны и очень уж отросли: они почти скрыли под собой мочки ушей и сережку в виде волчьего клыка – магического амулета. Да и одет он был как городской раздолбай, а не как сын лорда, – в обычные джинсы и серую толстовку. Граф подавил желание прочитать очередное нравоучение.

– Виконт Крейг мертв, – сказал он без лишних предисловий. – В Хэксбридж уже слетелись стервятники, до самых похорон их не разогнать.

– Я понял это, – кивнул Дрейк, серьезно глядя на отца черными, как у ворона, глазами. – Когда здесь кто-то умирает от темной магии, погода всегда резко портится…

– Нас осталось шестеро, сын, – продолжал старый граф, – шестеро из тринадцати членов Верховного Ковена. Я позвонил Ричарду Хаттону и уговорил его отказаться от титула и от места в Ковене ради его собственной жизни. Он согласился. Магистр получит письмо об этом с минуты на минуту.

– Тебе тоже следует это сделать – отказаться от места в Ковене, – с поспешной горячностью выпалил Дрейк. – Многие понимают, проклятие здесь ни при чем! Кто-то совершает эти убийства… намеренно.

– Нет, Дрейк, – твердо сказал Чарльз. – Найти убийцу возможно, только оставаясь на своем месте. Рано или поздно он выдаст себя. Если со мной что-то случится, с вами останется крестный – Ричард.

– Я поговорю с сэром Хаттоном и даже с Дорианом. Уверен, мы сможем во всем разобраться. Если еще сообщить Рубине и ее отцу… Ты не обязан оставаться в Ковене, когда…

– Это не твое дело, – перебил граф ледяным тоном. – А мое. До тебя опасность доберется в последнюю очередь, не лезь в это. Вечером я собираюсь поговорить с вами троими. С тобой, с Дорианом и Морганом… Ступай!

По лицу Дрейка было заметно, что он борется с желанием сказать что-то еще, но в итоге, поджав губы и кивнув, он вышел из кабинета.

Старый граф развернулся обратно к окну. Прежде чем начать очередное письмо, он взял в руки прислоненную к стене трость – символ его прежней силы и власти – и задумчиво повертел ее. Набалдашник трости в виде серебристого ворона с разинутым клювом блеснул на свету.

* * *