Клуб самоубийц. Черная стрела

Когда гостей стало заметно меньше, лейтенант Рич решил выйти на минуту из гостиной, чтобы освежиться, но не успел он переступить порог соседней комнаты, как его заставило остановиться поразительное открытие. Кадки с цветами исчезли с лестницы, три большие подводы для перевозки мебели стояли у садовой калитки, слуги снимали со стен дома нарядное убранство, и некоторые из них уже надевали пальто, собираясь уходить. Все это напоминало завершение какого-нибудь деревенского бала, где все берется напрокат. Брекенбери действительно было над чем задуматься. Сначала спровадили гостей, которые, кстати сказать, оказались не настоящими гостями, а теперь начали расходиться и слуги, которые тоже, скорее всего, были ряжеными.

«Неужели все это всего лишь декорации? – спросил он самого себя. – Гриб, выросший за ночь, который к утру исчезнет?»

Улучив минуту, когда на него никто не смотрел, Брекенбери бегом поднялся на самый верх. Там все выглядело так, как он и ожидал. Весь этаж оказался совершенно пуст: ни в одной из комнат – а он обошел их все – не только отсутствовала мебель, но даже картины на стене не висело. Хоть здание было окрашено, а комнаты оклеены обоями, дом был необитаем, даже более того, в нем явно никто вообще никогда не жил. Молодой офицер с изумлением вспомнил дух уюта и гостеприимства, который поразил его по прибытии.

Однако махинация такого масштаба наверняка стоила огромных денег.

Так кто же он такой, этот мистер Моррис? Зачем ему понадобилась эта игра в радушного хозяина в пустом доме на западной окраине Лондона? И для чего он свозил к себе с улиц случайных гостей?

Тут Брекенбери подумал о том, что его долгое отсутствие может быть замечено, и поспешил обратно. Пока его не было, компания поредела еще больше, так что теперь, включая самого лейтенанта и их хозяина, не более пяти человек осталось в гостиной, еще совсем недавно такой людной. Когда он вошел, мистер Моррис приветствовал его улыбкой, сразу встав с кресла.

– Господа, настало время, – сказал он, – объяснить цель, с которой я оторвал вас от ваших занятий. Я надеюсь, что проведенный здесь вечер не показался вам скучным, однако моей целью было, не скрою, не помочь вам весело скоротать вечер. Горькая необходимость заставила меня собрать вас здесь сегодня. Все вы – джентльмены, – продолжил он. – Об этом говорит ваш вид, и для меня это лучшая гарантия безопасности. Поэтому, говорю об этом сразу и напрямую, я прошу вас оказать мне услугу, опасную и деликатную. Опасную – потому, что тем из вас, кто согласится участвовать в этой затее, возможно, придется рискнуть жизнью. А деликатную – потому, что я должен просить вас о соблюдении строжайшей тайны. Вы не должны никому рассказывать о том, что вам придется увидеть или услышать. Подобная просьба из уст совершенно незнакомого человека звучит странно и даже нелепо, я прекрасно осознаю это, поэтому хочу сразу добавить: если здесь есть человек, который считает, что для него это слишком; если кто-либо из вас не готов довериться незнакомцу в грозящем опасностью деле или проявить бескорыстную донкихотскую преданность, – вот моя рука! Я попрощаюсь с этим человеком и искренне пожелаю успехов.

На это воззвание немедленно откликнулся очень высокий и чрезвычайно сутулый брюнет.

– Благодарю за откровенность, сэр, – сказал он, – но лично я не хочу в этом участвовать. У меня нет никаких задних мыслей, но скажу прямо: мне все это кажется подозрительным. Как я уже сказал, я ухожу, и вы, скорее всего, не захотите, чтобы я стал советовать следовать своему примеру.

– Напротив, – ответил мистер Моррис. – Вы меня очень обяжете, если скажете все, что хотите сказать, ибо нельзя преувеличить серьезность моего предложения.

– Что ж, хорошо. Итак, джентльмены, что вы скажете? – произнес брюнет, обращаясь к остальным. – Мы славно повеселились этим вечером, – может быть, теперь разойдемся с богом по домам? Я думаю, вы мне еще скажете спасибо, когда утром проснетесь с чистой совестью и в безопасности.

Последние слова он выделил интонацией, при этом лицо его сделалось строгим и очень серьезным. Тут же торопливо поднялся еще один человек и с несколько неуверенным видом приготовился уходить. После этого лишь двое остались на своих местах: Брекенбери и старый майор кавалерии с красным носом. Эти двое, совершенно невозмутимые, лишь обменялись быстрым взглядом, по которому можно было бы решить, что этот разговор их вовсе не касался.

Мистер Моррис провел дезертиров до двери, как только они вышли, плотно закрыл ее, быстро повернулся (теперь лицо его светилось от радости и облегчения) и обратился к офицерам с такими словами: