Клуб счастливых жен

Поначалу я не могла понять, где находятся светильники, освещавшие мне путь. Посередине огромного зала в полу мерцали огни, подсвечивавшие дорогу в нескольких шагах от меня, в то время как те, что оставались за спиной, мгновенно гасли. Я была похожа на девчушку, которая гонится за бабочкой: только попытаюсь наступить на фонарик, как он убегает и загорается впереди на расстоянии нескольких метров.

Бросив играть в эту занятную игру, я подняла голову и увидела вокруг удивительные вещи. Стены были украшены фресками и монументальными рельефами, вырезанными из дерева маори и изображающими красоты природы, которая ожидала прибывших за стенами аэропорта. На этих картинах страна представала во всем своем великолепии: горы и реки, живописные лесные пейзажи и панорамы городов со зданиями из стекла и бетона. Все это должно было поразить воображение приезжего и порадовать душу тем, кто возвращается домой.

Вот я и в Новой Зеландии!

Прямо у меня над головой висела табличка, указывавшая пассажирам путь к транзитным рейсам. Кто-то сворачивал туда, а остальные выстраивались в очередь на паспортный контроль. Я некоторое время рассеянно смотрела на указатель. Вдруг остро захотелось домой. И это при том, что путешествия – моя страсть. Я не боюсь дальних странствий и чувствую себя в поездках как рыба в воде. Но тут почему-то представилось, что у меня есть выбор – увидеть новые края или вернуться в свое логово. Непросто было отогнать это наваждение – охватившую меня тоску по дому и по мужу, – но все же пришлось это сделать. Меня ждут люди, я не могу их подвести. Хайла приложила столько усилий, чтобы подготовить программу моего пребывания в этой стране!

Они с Джеймсом встретят меня после таможенного контроля.

Перед моим приездом Хайла взяла красивый лист бумаги – по бледно-голубому фону плыли белые облака – и написала каллиграфическим почерком: «Программа для Фон».

В этом документе было расписано все вплоть до мельчайших деталей: встреча в аэропорту, прибытие в гостиницу, точное время переездов из гостиницы в центре города в их загородный дом и обратно, ужин со старым другом семьи, ужин с одной из сестер Хайлы и ее обширным семейством, интервью с тремя парами и ужин с каждой из них по отдельности. Хайла запланировала даже «хуму» – традиционный большой прием, устраиваемый Эндерсонами, вся еда для которого готовится на раскаленных камнях по рецептам аборигенов. Название образовалось при сочетании обозначения трапезы маори (ханги) и народа Самоа (уму). На этот домашний пир были приглашены друзья, родственники, герои моих интервью, а мне отведена роль особого, почетного гостя. Все эти прожекты утрясались и оттачивались в течение нескольких месяцев. Я не имела права разочаровать Джеймса и Хайлу. Их усилия не должны пропасть зря.

Вмонтированные в пол светильники больше не подсказывали мне, в какую сторону сделать следующий шаг. Я должна была сама выбрать, куда идти – к багажному транспортеру или на рейс, который увезет меня в США. Что делать? Надо пересечь границу и двигаться дальше по маршруту.

Люди, живущие в Южном полушарии, почему-то испытывают маниакальный страх, что въезжающие провезут на их территорию что-нибудь живое. Любые вещества растительного или животного происхождения под подозрением. Кажется, таможенник, с которым я общалась, считал своей священной обязанностью не допустить никакого вторжения чужеродной флоры или фауны на его драгоценные острова. Мне как-то удалось убедить его, что у меня нет с собой семян, растений, цветов, что крупные комки почвы не прилипли к моей обуви, что я не располагаю всем необходимым для выращивания гидропонных культур, не везу удобрений, бактерий в чашках Петри и прочей микробиологической дребедени, в которой разберется только специалист с ученой степенью. Наконец, страж границы разрешил мне пройти в зал прилета.

И тут послышалось громкое:

– Фон! Фон!

Хайла бросилась ко мне.

Таможенник, который уже принялся досматривать очередную жертву в очереди, вздрогнул и резко повернулся. Видимо, решил, что кто-то утаил от него живого олененка[32].

Но Хайла уже подбежала и заключила меня в жаркие объятия.

– Джеймс, сюда! Фон здесь!

Мистер Эндерсон направился ко мне. Это был веселый и подвижный человек в мягкой фетровой шляпе с полями, которую он снял, чтобы помахать мне. На руках у него был маленький внук, чудесный самоанский мальчик по имени Делен.

Потом мы долго обнимались и наконец направились к выходу.