Клуб смерти

Туристская сумка, самолетная сумка, сумка для одежды, для теннисной ракетки, еще… Как такие называются? Отец Кейт когда-то пользовался такой. Во время Второй мировой войны. Она видела фотографии, где он сидит на …заморской сумке. Белая полотняная сумка для инструментов, слишком чистая для такой цели. Еще одна, с лямкой через плечо, из какого-то сверхлегкого парашютного шелка, или нейлона, или черт знает чего. Еще одна наплечная сумка с приспособлением для закрепления зонтика. Сумки, сумки, сумки. Интересно, спустя столько лет, сидеть в кладовке квартиры Чарльза среди множества сумок.

Забавно. Неважно, сколько лет прошло, а теперь она сидит в чуланчике квартиры бывшего любовника Чарльза Айвса. Впрочем, наплевать на сумки.

Однако не стоит слишком задумываться и о себе. Что означают все эти сумки? Тот Чарльз, которого она знала, путешествовал не слишком много: ездил на недельку зимой в теплые края, на пару неделек летом — к морю, изредка — в самые неожиданные места, потому что кто-то приглашал и оплачивал проезд. Она помнит сбор «вьетнамских» журналистов в Ридинге, Пенсильвания. Но непонятно, почему они собирались именно там?

Он не был тем деловым гонщиком из клуба здоровья, который торопится на мощный завтрак, потом — в офис, потом — питательный ленч, снова — офис, урок французского языка, калорийный обед, презентация на Бродвее, шикарный прием. Чарльзу не нужны были сумки для «Рибоков», ракеток для сквоша, радиотелефонов, «Филофаксов», ляруссов, чистых рубашек и лэптонов.

Фактически за единственный короткий отпуск, который они провели вместе (после очередной ссоры она уехала домой раньше срока) за все четыре года, Кейт не помнит случая, чтобы во время совместных выходов у Чарльза в руке, на плече или на спине была сумка. В тот отпуск, который с большой натяжкой можно назвать отпуском, когда они остановились на несколько дней у друзей Чарльза в Амангасетте, — сейчас она непонятно почему вдруг вспомнила, — он пользовался темно-синей полотняной туристской сумкой с красной окантовкой. Этой вот, которая стоит прямо возле ее правой руки. Можно даже дотронуться.

Эту же сумку он брал в Новый Орлеан, в Карвилль? Кейт суеверно отдернула руку.

Господи, как ей страшно. А почему бы ей не испугаться? Кто-то тихо ходит на цыпочках по квартире.

А теперь уже не крадучись, вполне уверенно ходит.

И не просто кто-то.

Человек по имени Стив.

Стив Федеричи.

Коп.

Или человек хочет убедить ее, что он коп.

— Кейт, — окликнул он, — Кейт, меня зовут Стив Федеричи. Я — полицейский.

Ну-ну, рассказывай сказки.

— Не бойся, выходи.

Это ты так говоришь…

— Кейт?

Меня нет. Никого нет дома.

— Кейт?

Настойчивый парень. Прямо как настоящий полицейский.

Настойчивый, как настоящий убийца.

— Кейт, ты, вероятно, слышала о Карен Оберн? Ее убили по ошибке, кто-то охотится за тобой. У тебя есть нечто, кому-то очень нужное. Я хочу помочь тебе, Кейт.

Она ждала, что еще он скажет.

— Кейт?

О Боже, он прямо у двери в кладовую.

— Кейт?

Он уже открывает дверь.

— Я вижу твою пятку, Кейт.

Боже.

— Можешь выйти.

— Это ты так говоришь. Мне страшно.

* * *

Они пили чай «Серый Граф». Стив Федеричи заварил его, следуя инструкциям Кейт: подержал над паром заварочный чайник, всыпал чай, залил горячей водой, закрыл крышечкой, поболтал и разлил через бамбуковое ситечко в кружки — так Кейт научилась у Чарльза Айвса.

— Хорошо, — сказал Федеричи. — Теперь я много чаю не пью, потому что я… моя жена беременна.

Почему он говорит о жене, беременной жене, когда наконец-то попал в общество женщины, которая, очевидно, настолько любит нижнее белье, что не просто носит его (как в случае с Карен Оберн, он абсолютно в этом уверен, хотя не заметил и намека), она не просто носит хорошее белье, но и продает его.

— Когда-то я тоже хотела забеременеть, — пробормотала задумчиво Кейт. — От Чарльза Айвса…

Стиву было неприятно слышать такое.

— … хотела родить девочку. Однажды прочитала статью, в которой английский селекционер писал, что может влиять на пол телят, ориентируя коров во время зачатия по сторонам света. Если животные стоят головой к солнцу, то телята рождались, в основном, мужского пола. Если наоборот, от солнца, то чаще всего получались телочки. Какая-то связь с магнитными полями, судя по всему.

В мозгу происходят изменения. Его мозг, как эротический компас, сразу представил две картины: он и Кейт в том и в другом положении.

— Когда я рассказала об этом Чарльзу, он удивился. Почему это бычки и коровы проявляют такую склонность к сотрудничеству, отбросив порывы страсти? Он вырос в городе и не знал, что уже давно осеменение производится искусственно. Я тоже была городским ребенком — родилась в Филадельфии, но у моих дедушки с бабушкой имелась ферма в округе Бакс. Никогда не забуду картину, которую видела пару раз: ветеринар засовывает руку в корову по самый локоть.