Клуб «tenebris»

    Казарцев провёл меня на середину танцпола, прижал к себе, расположив по-хозяйски руки на спине, захватив всю территорию от шейного позвонка до копчика, и плавно закружил под слёзное завывание певицы, сидящей на возвышенности. По оголённой коже понеслись мурашки, реагируя на его жар, окутывающий меня.

- Зачем ты сюда пришла? – прошептал, склонившись к уху и опаляя горячим дыханием.

- Мне обещали незабываемую ночь, - поделилась с ним вибрацией в голосе, замечая учащённую истерию венки на шее и ощущая животом готовность заполнить меня до предела.

- Я хочу сделать твою ночь незабываемой, - провёл рукой вдоль позвоночника, спускаясь дальше и заставляя сокращаться и пульсировать между ног.

- Что ты здесь делаешь? – прошептала, исследуя пуговицы расстёгнутой рубашки.

- Не смог оставить тебя без сюрприза, - прижал сильнее, отрывая от пола. – Предлагаю переместиться в комнату. Какой у тебя номер?

- Комната номер семь, - сдалась под напором похоти и желания.

- Хороший выбор, куколка, - толкнулся бёдрами, показывая степень своей заинтересованности, а заинтересованность потёрлась внушительной твёрдостью.

    Глеб подхватил меня на руки и понёс в коридор, скрывающий в темноте приватные помещения. Комната утопала в свечах, стоящих на полках, тумбочках и полах. В полумраке приглушённо плясали тени, разлетающиеся от неровных сгустков огня.

- Это и есть твой сюрприз? – заворожённо произнесла, сползая с рук.

- Нет. Сюрприз там, - указал на цепи с наручниками, свисающие с потолка. – Хочу сделать с тобой много всего нового и интересного.

    От его хриплого, вибрирующего голоса возбуждение достигло предельной высшей точки. Казалось, скажи Глеб ещё что-нибудь, и я кончу только от этого. Он стянул лямки, освобождая от платья, зацепил трусики, резко дёрнул в сторону, разрывая чёрное кружево, и подтолкнул меня к наручникам.

- Подними руки, куколка, - зазвучала в голосе сталь. Мягкие поручни пленили запястья, а звон цепей натянул, словно тетиву. – Ты такая послушная, покорная, моя.

    Глеб провёл пальцами по щеке, приподнял за подбородок и куснул нижнюю губу, оттягивая её в сторону. Соски болезненно напряглись, между ног разлилось пекло, увлажняя бёдра с внутренней стороны.

- Течёшь, - довольно проурчал он, раздвигая складочки. – Хочешь запрыгнуть на мой член. Хочешь, чтобы я тебя жёстко трахнул во все щели. Обещаю. Буду драть тебя до потери сознания, только сначала поиграю.

    Казарцев прошёл к тумбочки, скидывая на ходу пиджак с рубашкой, и вернулся с ведёрком льда. Ледяной кубик коснулся груди, обвёл сосок, тая от жара кожи и стекая прохладными каплями по животу. Холод льда сменился горячим дыханием, влажностью языка и остротой зубов. Покалывающая дорожка спустилась вниз, занырнула в пупок, сползла дальше, останавливаясь на чувствительной точке, пульсирующей от желания. Резкий контрастный переход температуры свёл с ума, подталкивая волну оргазма к эпицентру взрыва.

- Голодная, ненасытная, быстрая, - урчал Глеб, продолжая изводить холодом и жаром. – Не смей кончать, пока мой болт не окажется в тебе.

    Сдерживалась из последних сил, дёргая скованными руками, скуля от нестерпимого напряжения в животе, требующего выпустить на свободу. После льда в ход пошёл вибратор, дразнящий плоть, но не дотрагивающийся до налившегося кровью клитора. Глеб подводил к краю, ловил первую судорогу и переключал с неминуемого взрыва на болевое сжатие соска, или крепкий шлепок по попе.

- Я больше не могу, Глеб, - взмолилась, потерявшись в пограничном состоянии. – Пожалуйста, трахни меня.

- Обними ногами, - приказал, поднимая под ягодицы и насаживая на член. – Крепче. Сведи их и не отпускай.

    Он с ходу сорвался на бешенный темп, врезаясь пальцами в бёдра и врываясь с размахом глубоко внутрь. Полная зависимость от него сносила крышу. В запястья врезались наручники, руки затекли без движения, мелкие иголки пронзали ноги, кровь исступлённо билась в висках, а огненный поршень беспощадно таранил плоть. Я болталась на цепях, цеплялась ногами и жадно брала всё, что Глеб давал мне. 

    Судорога скрутила позвоночник, дыхание зависло в невесомости, низ живота накалило низвергающейся лавой, судорожный крик застрял в груди. Несколько секунд напряжения, пульсирующая наполненность внутри. Казалось, слышу металлический скрежет сворачиваемой спирали и оглушающий щелчок, разрывающий натянутую нить. Мощный взрыв, прыжок с обрыва, взлёт к облакам, состояние невесомости.

   Ночь прошла в ненасытном угаре, перемешивая в изматывающий коктейль лёд, горячий воск, вибрацию, тянущую боль, сладкое наслаждение. Глеб крутил меня как куклу, вбивался жёстко, входил плавно, переходил на ускоренный темп, размазывал в тягучей неге. Не поняла, как провалилась в сон, а проснулась одна в кровати. На руке блестел браслет из белого золота с маленькой, чёрной маской, усыпанной бриллиантами, сверкающими в свете свечей, а на тумбочке лежали чёрна роза и белоснежный лист с выведенной каллиграфическим почерком фразой:

                «Спасибо за ночь, куколка. Ты была великолепна».

Глава 28