Клуб "Твайлайт". Часть 1 (СИ)

— Моя татуировочка была у Валюшки в телефоне. В мобильном по наущению папочки рылась доча. От такой паролем не защитишься, это я тебе как специалист по ушлым девочкам говорю. С перепиской была полная конспирация, типа у Валюши спинка бо-бо, часто и густо, я опытная массажистка, снимаю, так сказать, мышечное напряжение. А вот с фетишами моя медузка попалась. Одно, другое, мы-то не особо, если честно, и скрывались, так, для дочери больше… Я ж не знал… — Боря сдавленно закряхтел. — Если бы она мне сразу всё рассказала! Я сам подозревать начал, заметил, не дурак. Справки навел, хотел ещё вчера все прекратить. Не успел. Телефон только сумел в кусты закинуть, когда они набросились, там у меня в облаке такой интимный дневник — одним плечом бы не отделался. Как назло, пароль не успел ввести, телефон новый.

— Понятно. Боренька, даже не рассчитывай на то, что мы с тобой ограничимся штопкой и поверхностным осмотром. В больницу и срочно!

— Терентич, сам все понимаю! Как только ребятки из-под окон свалят, я сам с превеликим удовольствием отдамся коллегам. Но сейчас… пойми, имеются у меня другие части тела, что мне тоже дороги.

— Ох, Боренька, одно меня радует: такими темпами я с тобой очень скоро по всем долгам рассчитаюсь.

— Не надо так, Терентич. Какие к черту долги? Я не со зла и не за процентами, просто жизнь заставила.

— Ты это вот Марине… простите, отчества не знаю… Марине Павловне расскажи. Чем перед ней расплачиваться будешь? — Кардашев приподнял раненого, пока Марина вытягивала из-под него перепачканное кровью белье и меняла одноразовые медицинские простыни.

— Маринкин, — просипел Борис, — проси, что хочешь. Я твой навек.

Марина раздражённо дернула плечом и обратилась к Кардашеву:

— Сварить вам кофе?

— Буду признателен. Черный, крепкий, одна ложечка сахара.

— Мне тоже, — отозвался массажист из подушки.

Кардашев с задумчивым лицом влепил ему шелбан по затылку.

Марина, взяв турку, пошла на общую кухню. Там две уже слегка протрезвевшие автостопщицы с грустью поведали ей о конце халявы — «хостельные» комнаты в профилактории закрывались, а через две недели и сам профилакторий будет опечатан, просьба всех на выход с вещами. Марину почему-то это совсем не тронуло, мысленно она уже давно была готова к переезду. Ей до смерти надоела торговля сувенирами. Деньги у нее есть, можно какое-то время отдохнуть. А там что-нибудь найдется, в сезон работы на побережье хватает.

Приличная кружка у Марины была одна, небольшая, очень красивая, с парусником в алых парусах, купленная по случаю в соседнем павильоне, — она тщательно вымыла ее содой на кухне. Кардашев осторожно сделал один глоток, потом приподнял брови, отпил еще и попросил долить из турки. Кофе был неплохой — свежемолотый бразильский «Бурбон». Его Марине подарил поклонник из недавней гастрольной жизни. Имя поклонника она не помнила, по некоторым признакам, он был психом и сталкером[1], избравшим Марину в качестве объекта для поклонения. Хорошо, что она ушла из группы. Впрочем, произошло это не из-за поклонника — он, по сравнению со Степаном, был просто душкой.

Кофе ей жарил и молол сосед по этажу, бригадир отделочников Анзур. Сосед очень кстати ей вспомнился — у него был запасной ключ от пожарного выхода.

Кардашев допил кофе, послушал у Бориса пульс, еще раз прошелся пальцами по телу раненого, прощупав пострадавшие места. Марина разбудила Анзура. Тот заставил себя поуговаривать, не потому, что боялся репрессий со стороны коменданта, а просто потому, что любил внимание.

— Анзурик, дорогой, очень нужно.

— Нужна — не нужна, — тянул Анзур, а потом неожиданно выдал, зевая и почесываясь. — Шайтан-баба, зачем волос черный красила? Я думал черный волос, а ты рыжая. Как моя Суман. Зачем красила?

Марина не сразу поняла, чем недоволен таджик — потянула от уха прядь, рассмотрела в тусклом свете коридорной лампочки. Ну да, в последнее время она частенько забывала мыть голову оттеночным шампунем, да и морская вода поработала в направлении «а ля-натурель»: сквозь остатки черной краски проглядывала предательская рыжина. Она беззлобно хмыкнула:

— Не буду больше. Только ключ дай.

— Покормишь? Хорошо чтобы.

— Покормлю. Давай солянки сварю из говядины.

— С помидором?

— С солеными помидорами. Как ты любишь. Целую кастрюлю. Тебе с братом на три дня хватит.

— Эх, бери, — бригадир махнул рукой и отдал Марине плоский ключик. — Утром верни. Неприятности только не нужна.

— Не будет, — пообещала Марина.

— Почему солянку? — спросил Кардашев по пути к пожарному выходу.

— Анзур с братом целый день на стройке, жёны дома. Оба на еде экономят — все деньги домой отправляют, скучают страшно по домашней пище, русская кухня им нравится… да любая нравится, лишь бы кто-нибудь приготовил.

— Мы вам с Борей добавили хлопот?

— Вы-то при чём?

— Верно. Но с Борисом всегда тяжело… смерть отца его очень…