Клуб "Твайлайт". Часть 1

Марина сидела, закусив губу. В душе её разливалось нехорошее предчувствие. Она читала либретто «Сына-соперника». Альбертиной будет Света. Остаётся только один женский персонаж, Леонора, сопрано. Конечно, Марине с её диапазоном Леонора вполне подходит, тем более, судя по другим ролям, точное попадание в тембр голоса для того, во что они собираются превратить классическое произведение, не так уж и важно. Есть ещё безымянные слуги, ребята из хора Тараса Семёновича, но что-то подсказывает Марине, что в массовку её вряд ли утвердят. Проблема в том, что Леонора, невеста Дона Педро (о костюме которого как раз рассказывает сейчас Надя), по совместительству — любимая девушка Дона Карлоса. О нет! Только не это!

— У Леоноры очень романтичный стиль, из всех героинь максимально приближенный к эпохе. У неё небольшое панье под юбкой, это такой каркас для пышности, длина юбки — чуть ниже колена, — Надя продемонстрировала набросок карандашом на листе формата а-три.

Сердце Марины окончательно рухнуло вниз. У стилизованной женской фигуры на эскизе были яркие рыжие кудряшки с вплетёнными в них букетиками незабудок.

Мергелевск, июль 2017 года

Оля и Коля, Савва и Аришка сидят в палисаднике. Не играют, а обмениваются грустными репликами:

— И что вы сейчас делать будете? — это Савва. — Гулять во двор пойдёте?

— Не-е-е… Спать будем, — это Коля.

— Спать?!! — это Аришка.

— Ну да, час. То есть мы не будем. Бабушка будет.

— А вы?

— Мы лежать будем. Ждать. Это тихий час. Как в садике, — печальная реплика Оли.

— Вы же не хо́дите в садик!

— Не ходим, но у нас всё равно тихий час. Мы лежим и молчим, потому что бабушка спит. Шептаться нельзя, потому что мы спим тоже.

— Так вы тогда и взаправду спите, — умудрённый опытом пятиклассник Савва, кажется, уже начал постигать законы взрослой жизни.

— Мы не можем, — хором отвечают близняшки. — Бабушка храпит.

— И у нас потом головы болят, если заснём, — добавляет Оля.

— Давайте, я вам книжки дам, — предлагает сердобольная Аришка. — С картинками.

— Нельзя. В комнате темно. Бабушка Римма шторы задвигает.

Дети подавленно молчат. Я встаю из-за стола и тихонько выглядываю в открытое окно, мне видны четыре светлые макушки.

— Скучно, — со вздохом констатирует Савва. — Давайте что-нибудь придумаем. Чтоб вы и спали, и поиграли.

— Давайте, — эхом откликаются близнецы. — А что, так можно?

— Ха! — с апломбом восклицает Аришка.

Мне ужасно хочется узнать, что придумают озорники, но на экране ноутбука укоризненно мигает выставленный на пустой странице курсор. Пользуясь тем, что набор актёров в мюзикл ещё идёт, я решила довести до ума «Любовь Дель-арте». По сути это означает, что я должна заново переписать пьесу. Работа спорится. Я закрываю окно, постепенно погружаясь в свою старую фантазию. В остановившемся между этажами грузовом лифте торгового центра, в котором по нелепой случайности застряли перед Новым годом мои герои, идёт активный диалог. Я придерживаюсь сюжета, но линия истории начинает медленно изменяться. Ничего, всё к лучшему, теперь меня никто не пытается контролировать и не заставляет поступаться творческими принципами. Уф, первая глава готова! Можно позволить себе небольшой отдых.

Когда я выхожу в коридор, мимо меня, цокая когтями по паркету, с деловитым видом проходит Тимоша. У пса на шее болтается на ремешке маленький фонарик, из-под ошейника торчит свёрнутая трубочкой бумажка. Я приседаю и глажу Тимошу. Пёсик нетерпеливо поглядывает в сторону гостевой спальни. На бумажке Аришкиным почерком крупными буквами написано: «План Пабега». Я отпускаю пса, и тот продолжает свой путь. Дверь спальни предательски скрипит, однако после короткой паузы храп Риммы возобновляется. Я посмеиваюсь, наливаю себе кружку чая, запасшись конфеткой для вдохновения, и возвращаюсь в свой кабинет. Немного болит спина. Чай пахнет яблоками, это какой-то особый сорт, который так любит Валера. Но ароматный напиток быстро остывает на столе, а рядом с кружкой тает от горячего шоколадка. Потому что у меня в руках дневник Марины.

«….. 16 октября.