Клуб высотной мили

— Борьба, что же еще? — сказал Джон, лаконично пожав плечами. — В основном сосредоточенно все в Хартуме. Полагаю, что туда мы и отправимся. Это место где сейчас хуже всего и мы больше всего там нужны.

Роб посмотрел на меня поверх своей микро чашки с кофе, а затем на Шейна.

— И так, Леона. Вы когда-нибудь занимались чем-то подобным? — он махнул неопределенно в восточном направлении. — Чем-то настолько подавляющим?

Шейн ответил за меня.

— Она почти десять лет проработала медсестрой скорой помощи. Она справится.

Я закатила глаза на Шейна, меня раздражало, что он говорил за меня.

— Я могу сама отвечать. И да, у меня есть опыт. Я, возможно, не была в бою, как вы четверо, но я знаю, как сохранять спокойствие, когда вокруг все давит.

— Надеюсь, что это так, — сказал Роб, — потому что я уверен, что в аду нет времени, чтобы спастись, когда дерьмо начинает летать.

— Она будет в порядке, — сказал Шейн, его голос был раздраженным.

Не смотря на его утверждение, что я буду в порядке, он выглядел встревоженным. Я играла крутую девочку для братьев Шейна, но теперь, когда я поняла, что на самом деле сижу в чужой стране, в окружении миллионов людей, чей язык я не знаю, чья религия мне не понятна, а культура совершенно чужда, я ощущала всю глубину моей незащищенности.

Шейн почувствовал мой скрытый страх и сжал мою руку под столом.

Не в первый раз, и, безусловно, не в последний, я подумала: «Во что я ввязалась?»

Мы уехали в Хартум на следующий день, так что я скоро узнаю.

* * *

Хартум, Судан.

Я сделала все возможное, чтобы оградиться от звуков выстрелов и криков, чтобы сосредоточиться на человеке, который истекал кровью передо мной. Он был тараторящим в панике арабом, его грудь часто вздымалась, он задыхался. Я приложила смоченную повязку к кровоточащей ране в его боку, прижав так сильно, насколько было можно, в то время как Шейн встал на колени рядом со мной, вытаскивая шприц с морфином[4]. Его перчатки были окрашены в темно красный, а одежда забрызгана кровью и грязью, его серо-зеленые глаза были сосредоточенны, мрачные и жесткие.

Он воткнул шприц в ногу пострадавшего, надавил на поршень и отбросил шприц в сторону. Почти сразу же болтовня раненого затихла и Шейн начал бинтовать рану на нем. Шейн работал не торопясь, а каждое его движение было отточено до автоматизма.

Я едва сохраняла здравый ум. Шейн был единственным моим якорем в этом мире. Он был мои спасительным глотком воздуха, за который я цеплялась, когда вокруг меня творились хаос и безумие войны. Он не разговаривал со мной, кроме как когда отдавал команды, в течение почти семидесяти двух часов, и мы не спали более восьмидесяти. В каждом из этих часов мы были начинены марлей, сшиванием, ампулами с морфином, и держали людей, когда они умирали.

Мы закончили латать молодого человека и оставили его там, где он лежал для братьев Шейна, чтобы переместить его в безопасное место. Шейн взял меня за руку и потянул к следующей жертве, пожилому мужчине с длинной бородой и тремя ранами в области желудка, через которое сочилось обильное количество крови и других жидкостей. Он ужасно вонял и кричал.

Шейн посмотрел на меня и незаметно покачал головой, я поняла, что эта жертва не выживет. Шейн подошел к нему с ампулой морфина, и человек затих, его глаза с благодарностью смотрели на Шейна. Я услышала слова, которые теперь знала: «Аллах….инша Аллах…», а потом он затих.

Я и раньше видела, как умирают люди. Я работала в скорой помощи в течение семи лет, начиная как двадцатилетний студент, боявшийся собственной тени, свежий выпускник Мичиганского университета и затем, продолжив работать в огромной больнице. Я видела смерть. Я посещала больных, когда они делали свой последний вздох. Некоторые из них тоже были с огнестрельными ранениями. Но это… это было по другому. Я видела как этого самого человека подстрелили. Он был здоровым и энергичным, стоя на коленях в дверях с АК-47, среди взрывов и огня, в десяти футах от того места где мы работали. Затем выстрел, брызги крови и он упал. Все это происходило во время того как мы работали над маленьким мальчиком. Задыхаясь, я испустила вдох и рухнула в грязь рядом с мертвым стариком. Ничего не помогало. Звуки потускнели вокруг меня, мои мышцы как будто заледенели, а мой мозг покрылся инеем. Я не могла двигаться, я не могла дышать. Я просто хотела, чтобы мое усталое тело упало вниз, закрыть глаза и не видеть кровь. Я видела, слышала и ничего не чувствовала.

Шейн потряс меня.

— Ты должна встать милая. Мы не можем остановиться. Мы еще пока не закончили, — он крепко дернул меня за руку и что-то горячее коснулось моего уха. — Двигайся, Лео!