Клуб знаменитых капитанов. Книга 2

– Друзья! Сегодня знаменательный день!.. Кто из вас помнит, что случилось в такое же число и в таком же месяце тысяча восемьсот семьдесят пятого года?

– Мсье, капитан корвета, где именно случилось это нечто? – сгорая от любопытства, спросил Тартарен из Тараскона.

– В Париже, именно в Париже, а не в Тарасконе, хотя, впрочем, это нечто вскоре облетело весь цивилизованный мир, – ответил герой повести Константина Станюковича.

Тут в разговор вступил Лемюэль Гулливер. Он официально заверил своих коллег по кают-компании, что, находясь в твердом уме и здравой памяти, может засвидетельствовать: роман «Таинственный остров» был опубликован в Париже именно в указанный достопочтенным Василием Федоровичем год. Вскоре книга была издана и на русском языке.

Поздравляя юбиляра от имени кают-компании, Гулливер припомнил также, что написал достоуважаемый Жюль Верн, начиная публикацию необыкновенных приключений любезного Немо: «Читатели поймут, почему, начиная печатать эту новую книгу, я должен прежде всего выразить им благодарность за то, что они составили мне такую хорошую, приятную, верную компанию в разных путешествиях…»

Удивительная память Гулливера, несомненно, позволила бы ему сообщить нам еще немало интересного о замыслах Жюля Верна, если бы его не перебил Мюнхаузен. Возмущенный барон заявил, что он осмотрел выставку в библиотеке и оскорблен до глубины души. Там есть все что угодно, кроме портрета Карла Фридриха Иеронима!..

Артур Грэй, посмеиваясь, пояснил поборнику истины, что он не имеет ни малейшего отношения ни к «Таинственному острову», ни вообще к Жюлю Верну. Его разделяет от них дистанция больше чем «Восемьдесят тысяч километров под водой».

Мюнхаузен холодно и надменно ответил, что Грэй слишком молод, чтобы делать ему замечания. Ведь «Алые паруса» красуются на книжных полках всего каких-нибудь полсотни лет. Да и сегодняшний юбиляр Немо разменял только первое столетие как любимый герой детской книги… А что касается самого Жюля Верна, он часто плыл в кильватере за Эрихом Распэ. Барон тут же припомнил оба свои путешествия на Луну, схватки с белыми медведями на Северном полюсе, путешествия под водой, полеты на ядре и множество других правдивых историй… Он буквально требовал, чтобы на выставке поместили его портрет.

Поддержать его требования было немыслимо, даже если принять на веру все, что он рассказывал. А любимец Тараскона сердито надвинул на брови свою малиновую феску с черной кисточкой, что всегда предвещало у него словесную бурю.

– Не будите во мне спящего льва, Мюнхаузен! Ведь даже сам Тартарен не претендует в данном случае на свой портрет! Скромность, скромность и еще раз скромность! Это лучшее украшение знаменитого капитана!..

– Совершенно справедливо, – заметил Артур Грэй. – Но вернемся к Жюлю Верну. Николай Островский, автор романа «Как закалялась сталь», писал: «Какое место занимали в моей душе чудесные выдумки Жюля Верна! С каким трепетом читал я его объемистые книги, страдая от того, что чтение рано или поздно должно прийти к концу».

Но Тартарен и не думал сдаваться:

– Медам и месье! Я готов до первых петухов слушать эти интереснейшие высказывания. Но, увы, традиции клуба… Кто председатель сегодняшней встречи, спрашиваю я?.. Полагаю, было бы наиболее уместно выбрать кого-либо из французов, соотечественников нашего Жюля… Ах, он так любил солнечный Прованс!.. Не остановить ли нам внимание на одном из почетных граждан Тараскона?..

И толстяк даже начал исполнять свою песенку, если это, по совести, можно было назвать пением:

Мой домик там,
средь белых стен,
где тихо плещет Рона…
Друзья! Пред вами Тартарен,
любимец Тараскона!..

Но тут его перебил Мюнхаузен, категорически заявив, что в интересах истины и справедливости именно ему должно быть предоставлено одно из двух призовых мест: или портрет на выставке, пли молоток? Портрет, к сожалению, отпал, значит, остается председательский жезл!

Карл Фридрих Иероним успел даже завладеть старинным молотком из черного полированного дерева. Но все остальные капитаны заявили решительный протест. По общему мнению, сегодня по праву председателем должен быть капитан Немо, как юбиляр и самый прославленный из героев Жюля Верна.

Создатель «Наутилуса» поблагодарил за честь и взял из рук поборника истины видавший виды молоток. Раздался знакомый нам на протяжении более тридцати лет дробный стук. Это был сигнал к началу шестьдесят четвертой встречи.

Первым взял слово Лемюэль Гулливер. Он был очень обеспокоен и взволнован. Как можно слушать истории, песенки, стук председательского молотка, когда два кресла в кают-компании пустуют?.. Где любезный Дик Сэнд?.. Почему не явился достоуважаемый Робинзон Крузо?