Клуб знаменитых убийц

Я в это время расставляла книги на галерее второго этажа. Лилиан подняла голову и отыскала меня глазами. Наши глаза встретились. Лилиан, несомненно, была взволнованна и, похоже, чем-то смущена. Она быстро отвела глаза и поманила к себе другую библиотекаршу, находившуюся в зале. Я видела две склоненные друг к другу макушки, но, разумеется, не могла разобрать ни слова из их разговора. Вскоре собеседница Лилиан направилась в отдел периодики и, увидав там еще одну сотрудницу, что-то горячо зашептала ей на ухо. Уж не моя ли скромная персона является предметом всех этих возбужденных пересудов, с содроганием подумала я. Если полиция каждый день будет приходить в библиотеку и расспрашивать обо мне, Сэм Клеррак наверняка захочет избавиться от сотрудницы с такой богатой криминальной биографией. Я могу сколько угодно твердить, что ни в чем не виновата. Вряд ли это заставит директора смягчиться.

Впрочем, даже если я останусь без работы, у меня нет никакого права строить из себя жертву, напомнила я себе. Как бы то ни было, по сравнению с другими я почти не пострадала. По сравнению с теми, кто лишился жизни. По сравнению с теми, кто лишился близких. И никому не известно, на кого завтра падет выбор невероятно эрудированного и беспощадного преступника.

Если раньше жизнь нашего городка напоминала стоячее болото, теперь в это болото полетели камни. Точнее, не камни, а трупы. В результате тихую заводь возмутили волны горя, страха и подозрения. И если деяния преступника не будет положен конец, волны эти захлестнут еще многих.

Глава двенадцатая

Пока я, вялая и апатичная, бродила меж стеллажей с книгами, журналисты, работники радио и телевидения, как говорится, не дремали.

Смерть домохозяйки Мэми Райт не вызвала особого интереса за пределами Лоренсетона. Коробка отравленных шоколадных конфет, благодаря которым владелица агентства по недвижимости и ее дочь едва не отправились на тот свет, тоже осталась событием местного масштаба. Но смерть Моррисона Петтигрю стала по-настоящему горячей новостью. Как-никак покойный был кандидатом на пост мэра, да еще коммунистом. Тут ощущался явный привкус политического убийства, а это всегда подогревает страсти. К тому же он был убит довольно экстравагантным способом, который сам по себе привлекал внимание. Бенджамин Грир, мясник из супермаркета, всю жизнь тщетно пытавшийся вызвать к своей особе хоть каплю интереса, дождался наконец звездного часа. Газеты наперебой цитировали его высказывания, награждая при этом пышным титулом «руководителя предвыборной кампании». И если Бенджамин прежде мог только мечтать о такой громкой славе, то репортеры местной газеты могли только мечтать о такой сенсация.

На последнем заседании нашего клуба Салли Эллисон призналась, что полиция настоятельно попросила журналистов воздержаться от любых параллелей между убийством Мэми Райт и убийством Джулии Уоллис. В ответ на все протесты Салли и ее босса представители полиции заявили, что навязчивые и притянутые за уши сравнения с давно забытым преступлением вызовут у современного американского читателя досаду и раздражение. И, что самое главное, подобные неуместные намеки могут нанести вред расследованию. Возмущению Салли, вполне естественно, не было предела. Как и всякий журналист, обладающий эксклюзивной информацией, она незамедлительно хотела сделать эту информацию достоянием гласности. Но ее босс Мейсон Тернер счел аргументы начальника полицейского управления вполне убедительными и настоял на том, чтобы Салли, образно выражаясь, наступила на горло собственной песне. Кстати, подробности этого профессионального конфликта я впоследствии узнала именно от Мейсона Тернера. Он ухаживал за мамой до того, как на ее горизонте появился Джон Квинслэнд, и мы с ним стали друзьями.

После убийства Петтигрю, Салли развила бурную деятельность. С той самой минуты, как она узнала, что труп был обнаружен в ванне, а на поверхности воды плавали обрывки бумаги, она смекнула, с какой стороны дует ветер. Правда, в подобных обстоятельствах не надо было входить в клуб «Знаменитые убийства», чтобы вспомнить о Жане Поле Марате и Шарлотте Корде. Корде проникла в дом Марата сообщив часовым, что хочет передать ему список предателей. Когда она вошла, Марат лежал в ванной. Как известно, он страдал кожной болезнью, и только вода приносила ему облегчение. Шарлотта навсегда излечила его несколькими ножевыми ударами.