Клубничка на березке: Сексуальная культура в России

Журналистка «Известий» метко назвала это разговором «на собачьем уровне» (Батенева, 1997).

По убеждению авторов книги «Православный брак и страсть блуда» О. Соловьева и Е. Шишимарова, подростков нужно оберегать не только от «дьявольской» науки сексологии, но и от классической русской литературы и любого искусства: «Толстой – классический писатель маразматического типа»; Пушкин – «развратник», «“Евгений Онегин” – классический пример искаженного понятия о браке» и «написан довольно пошлым языком», «“Капитанская дочка” и “Дубровский” с точки зрения морали весьма сомнительны», а безобразник Микеланджело на фреске «Страшный суд» «изобразил всех людей голыми» (а надо было в мундирах и при орденах?) (Соловьев, Шишимаров, 1996).

К церковникам и прессе сразу же присоединилось коммунистическое большинство Государственной думы. Депутаты квалифицировали план введения в России сексуального просвещения как угрозу «национальной безопасности» и следствие подрывной деятельности западных спецслужб. Генеральную прокуратуру вынудили начать формальное расследование, в ходе которого вопросник, направленный на выяснение того, что школьники знают об анатомии, физиологии и психологии сексуальности, пытались квалифицировать как «развратные действия» и «совращение несовершеннолетних»; самый «страшный» вопрос, который широко цитировался в прессе, был: где находится и какие функции выполняет клитор? Несмотря на сильное желание тогдашнего Генпрокурора Ю. И. Скуратова, чью личную сексуальную нравственность вся страна вскоре увидела на телеэкранах, угодить законодателям, возбудить против В. В. Червякова уголовное дело Генпрокуратура не смогла и ограничилась частным определением в адрес Минобразования, обязывающим его тщательнее контролировать проводимые в школах исследования и опросы (что совершенно правильно).

Однако руководители Минобразования и тем более – его работники на местах и директора школ были напуганы. Кому охота подвергаться публичной травле за участие в новом деле, в необходимости и успешности которого ты сам не уверен?

Консервативную позицию заняла и официальная педагогическая наука в лице РАО, которая, как преемница бывшей Академии педагогических наук, несет прямую ответственность за многолетнее отставание страны в деле сексуального просвещения. При обсуждении этих вопросов на «круглом столе» и в Президиуме РАО весной 1997 г. выступления большинства академиков были не более конструктивными, чем речи священников. Академики сменили ссылки на моральный кодекс строителя коммунизма на апелляцию к православной морали и «национальным нравственно-этическим представлениям и традициям народов России», но их нежелание и неспособность смотреть фактам в глаза остались прежними. Указав на недостатки так называемого проекта ЮНЕСКО и предложив министерству приостановить его реализацию, Президиум РАО поставил задачу «выявления оптимальных форм и методов нравственного воспитания школьников, включающего элементы полового воспитания» (оппортунистическая формулировка начала 1960-х годов, в 80-е уже вводили курс этики и психологии семейной жизни). Правда, тогдашний президент РАО психолог А. В. Петровский недвусмысленно отмежевался от попыток клерикализации российской школы и возвращения к бесполой педагогике недавнего прошлого, но общий тон обсуждения был, безусловно, охранительным. Люди говорили, чего не надо делать, не предлагая ничего конструктивного.

Просидев и выступив на трех посвященных этой теме заседаниях РАО, я понял, что реального дела там не будет, его заменят пустые споры о соотношении «полового воспитания» и «сексуального просвещения». Попусту тратить время или идти на беспринципные компромиссы, вроде предложенной академиком Д. В. Колесовым замены права подростков на получение сексуальной информации «правом на незнание», я счел нелепым. В письме, переданном покойному В. В. Давыдову 12 апреля 1997 г., я поставил точки над i и откровенно сказал коллегам, что думаю (на заседаниях я выражался более резко):