Клубничка по-шведски

Подвыпив, господин Петрушкин оказался очень разговорчив. Он без конца сыпал какими-то бородатыми анекдотами. И по очереди щипал подруг кого за щечку, кого за попку, кого за локоток. Одним словом, он был всеяден как насчет женского тела, так и насчет выпивки. И без особых угрызений совести запивал шампанское оказавшимися в машине коньяком и водкой. А уже их, в свою очередь, снова запивал шампанским. И так без передышки.

Одним словом, если подруги в начале вечера еще надеялись, что им удастся побеседовать по душам с господином Петрушкиным, то теперь эту идею пришлось просто забыть. На благотворительном вечере господин Петрушкин еще как-то держался. Хотя под конец уже и норовил облобызать бронзовую с позолотой статую Венеры, украшавшую собой холл ресторана.

Но едва Петрушкин оказался в своей собственной машине, то тут он уж совершенно раскрепостился. И всю дорогу торчал, высунувшись из люка на крыше машины. И вопил на всю улицу.

— Ур-р-ра! — радовался словно абитуриент, удачно сдавший вступительные экзамены. — Ур-р-а! Всем привет! Я гуляю!

При этом он махал оторопевшим прохожим цветастым бело-голубым шелковым носовым платком, по размеру больше похожим на флаг питерской футбольной команды, что горячо приветствовалось прохожими. Они думали, что наши опять выиграли. И все бы ничего, даже весело. Но при этом Петрушкин еще брызгался по сторонам шампанским, что вызывало уже гораздо меньший энтузиазм среди массы прохожих.

Шофер только косился на своего ополоумевшего хозяина, качал головой и вздыхал:

— Эй, Аделаиды Ивановны на вас нету теперь. Уж она бы такого безобразия не допустила.

И при этом шофер неодобрительно поглядывал на подруг. Потому что, значит, Аделаида бы Ивановна не допустила, а они вот наоборот, допускают. И потому ничего хорошего шофер про них сказать не может. Впрочем, подруги быстро поняли, что чувства шофера сам их милейший хозяин ни капли не разделяет. Возвращения жены он упорно не хочет. И даже одна мысль об этом приводит его в ужас. И в своем поведении господин Петрушкин не видел ровным счетом ничего предосудительного.

— Скучно бревном целыми днями лежать! — поделился он с подругами, когда шампанское наконец закончилось, брызгаться стало нечем, да и машина уже выехала из городской черты. — Я таких людей просто не понимаю.

И глотнув коньяка, Петрушкин продолжил философствовать:

— Жизнь-то на месте не стоит. Вокруг столько всего происходит! Глупо сидеть дома, когда можно… когда можно дома не сидеть! Да я и сам люблю чего-нибудь этакое замутить. А жена моя бывшая — та нет. Вечно зудела: веди себя прилично, веди себя солидно. Ты пожилой человек, веди себя достойно.

— Какая глупость! Вы же еще совсем молодой! — воскликнула Кира, уже давно разобравшаяся, что у господина Петрушкина просто кризис среднего возраста бьет по мозгам, вот мужик и выделывается из последних сил.

— И симпатичный!

— И такой веселый! Мне еще никогда и ни с кем не было так весело!

Все эти комплименты Петрушкин проглотил, не поморщившись. Он явно принял их за чистую монету, потому что удовлетворенно произнес:

— Вот и пусть теперь Ада поищет себе достойного ее высохших прелестей нового мужа. А мне и так хорошо! Без нее!

И, подмигнув Лесе, он ущипнул Галочку за бок и подлил Кире коньяка в бокал. Одним словом, господина Петрушкина хватало на всех. Спать, как надеялись слегка утомленные его шалостями подруги, он даже и не собирался. И прибыв в уже знакомый Кире и Лесе загородный дом, тут же отпустил шофера:

— Езжай, Коля. До завтрашнего вечера ты мне не понадобишься.

И когда машина развернулась и выехала со двора, господин Петрушкин зло прошептал себе под нос:

— И вообще не понадобишься, жабий прихвостень. Детей твоих жалко, голодными останутся. А то бы выгнал тебя к чертовой бабушке. Доносчик бабий!

Подруги переглянулись. Похоже, шофер Коля в супружеской ссоре принял сторону опальной хозяйки. Кстати говоря, очень опрометчивый шаг с его стороны. Как бы ему в самом деле без работы не остаться.

— Поедемте кататься! Сейчас соберем вещи, и на яхту.

И господин Петрушкин сделал шаг вперед. Немедленно раздался грозный рык. И из-за угла на Петрушкина вылетел Грек. Разогнавшись, он случайно пролетел мимо хозяина. И оказался возле замерших от ужаса подруг. С огромных собачьих клыков капала слюна, а дыхание было слышно за километр. Подруги не кинулись врассыпную только потому, что у них попросту отнялись руки и ноги.

Однако Грек не проявил к ним никакой агрессии. Он торопился приветствовать любимого хозяина. И подскочил к нему, виляя хвостом и скуля, как самая обыкновенная мелкая дворняжка. Пса даже не смущал запах спиртного, окутывающий Петрушкина плотным облаком. Все это вранье, что собаки ненавидят пьяных хозяев и зачастую кусают их. Грек был точно не из таких псов.