Клубничное убийство

– Какой бюст!.. – восторженно пробормотал фотограф, не в силах оторваться от созерцания неожиданно обретенного сокровища. – Поистине королевский… Больше, чем у нашей уборщицы… Скажите, п‑жал‑ста, он настоящий?! Вам туда ничего не подкладывали?

– Ах, ты, хамлюга бородатая! – пуще прежнего возмутилась Агния Альбертовна, дрыгая туловищем, потому что Милованов ни за что не хотел от нее отцепляться.

Люда Горенок, ахая и охая, бросилась вызволять своего шефа из неприятной ситуации. Она обхватила его сзади обеими руками за талию и теперь изо всех сил тащила назад.

– Этот бюст тоже липовый! – неожиданно решил Милованов, и его косые глаза сверкнули неподдельным гневом. – Его слишком много. Не может быть, чтобы столько тела сосредоточилось в одном месте!

Агния Альбертовна взвизгнула и дрыгнулась еще раз, очень мощно. Милованов чавкнул, как вантуз, и отлепился от нее, завалившись назад. Именно в это время неизвестно откуда возник Свиноедов с двумя бокалами шампанского в руках.

– Что за шум, а драки нет? – спросил он, глядя по очереди то на Люсю, то на Агнию Альбертовну. Они обе были красные, как будто их облили томатным соком, и бурно дышали.

Эта пьяная скотина! – грозным голосом объяснила ему возмущенная Жузич, указав перстом на Милованова, который находился в вертикальном положении только благодаря усилиям Люды Горенок. Глаза его разбежались в разные стороны. – Он на меня напал!

– Так‑так, понятно.

Агния Альбертовна вырвала у арт‑директора из рук бокал шампанского и выпила его одним духом. Прислушалась к себе, потом, игнорируя сопротивление, отняла второй бокал и отправила его вслед за первым. После чего продолжила повествование:

– Он налакался до поросячьего визга…

– Узнаю своего коллегу.

– Упал на меня, ткнулся своим рылом мне в декольте…

– Возмутительно.

– Потом он меня всю обслюнявил и еще хрюкал прямо в ухо!

– Как я вам сочувствую.

– В общем, вел себя, как свинья! – подытожила Жузич. – Кстати, вы кто?

– Свиноедов.

– Издеваетесь?! – гневно крикнула Агния Альбертовна. – На меня нападают, а вы издеваетесь?!

Она повернулась к Люде Горенок, которая прислонила гениального фотографа к ближайшей колонне и с тревогой ждала – упадет или не упадет.

– Идемте, милая, нам пора. Мы и так изрядно задержались. А вы паяц! – сообщила она арт‑директору, оставшемуся стоять с двумя пустыми бокалами в руках.

– Но его фамилия действительно Свиноедов, – звонким голосом сказала справедливая Люся.

– Ну да? – не поверила та. Пожевала губами и нравоучительно заметила: – В нашей стране носить подобную фамилию просто аморально. Обещайте, молодой человек, что смените ее на что‑нибудь более…

– Вегетарианское, – подсказал тот.

– Грибоедов, – неожиданно четко выговорил Милованов и захохотал.

Хохот его был таким громким и заразительным, что привлек внимание группы людей, среди которых находилась и Белоярова. Она повернула голову, сразу заметила пьяного фотографа, а рядом с ним пунцовую Агнию Альбертовну. Сообразила, что подчиненный попал в историю, и выдвинулась на место происшествия, чтобы расставить все по своим местам.

– Люся, ты не забыла календарь? – спросила она, подойдя и погремев ледяными кубиками в бокале. – Пеструхин – новый человек в холдинге, мне нужно наводить мосты… Я хочу завязать с ним дружеские отношения. Полагаю, ты трезвая? Тогда вот что. Возьми Милованова и выведи его на улицу.

– Но там холодно! Надо пальто взять…

– Не надо, – отрезала Белоярова. – Вам хватит двух минут. Давай‑давай, выводи его. Мороз быстро приведет его в чувство. Еще не хватало, чтобы он плясал тут цыганочку с выходом. Отдай мне календарь и твою сумочку, я подержу.

Милованов покорно поплелся за Люсей, которая провела его мимо охранников в предбанник и вытолкнула на заснеженное крыльцо. На улице было жутко холодно, и от разгоряченного фотографа мгновенно повалил густой пар. Он растерянно огляделся по сторонам, потом издал длинный собачий вой, обхватил себя руками за плечи и гневно спросил:

– Ты что, Антипова, охренела? Живого человека – на мороз!

– Мне Белоярова приказала…

– А если бы она тебе приказала шишки грызть?!

– Какие шишки? – растерялась Люся.

– Прочь с дороги!

Милованов бросился к двери, мечтая попасть обратно, в благословенное тепло холла, но охранники его не пустили.

– Ваше приглашение, – потребовали они.

– Да я только что выходил, вы что?!

– Приглашение.

– У меня пиджак внутри остался, а там – все! И приглашение ваше идиотское тоже.

– Ничего не знаем.

– Антипова! – заревел фотограф. – Сделай так, чтобы меня пустили назад!

Появилась синяя Люся в блестящем пиджачке и с пустыми руками.

– Сумочка… – растерянно сказала она. – У Аллы Антоновны осталась. А приглашение у меня вообще Свиноедов забрал.

– Наше приглашение у Свиноедова, – сообщил фотограф охранникам, но те только рассмеялись ему в лицо.

– Мало вас тут шляется, пьяных, – сказали они. – Знаем мы этот номер. Выскакивают из машин голые и делают вид, что только что вышли. А ну‑ка, валите отсюда!

Простояв несколько минут в предбаннике, Милованов самую малость протрезвел и мрачно сказал: